Вам у нас понравится!
Деловой костюм сидел на Веронике безупречно, но внутри все кипело от волнения. Открытие нового салона красоты в соседнем украинском городе было её личным проектом, очередной ступенью в карьере, где она привыкла добиваться успеха. Последние приготовления, наставления персоналу, бокал шампанского с деловыми партнёрами… И вдруг — резкий звонок телефона нарушил эту гармонию. На экране высветилось: «Оксана (сиделка)». Лицо Вероники омрачилось.
— Слушаю, Оксана.
— Вероника, простите меня, умоляю! Сегодня не смогу приехать. У сына температура под сорок, ждем скорую… — голос дрожал от тревоги.
Вероника на миг прикрыла глаза. Леонид. Она коротко ответила: «Поняла», — и, извинившись перед растерянными коллегами, стремительно покинула салон. Вся тщательно выстроенная система рассыпалась в одно мгновение. Она мчалась по трассе, перебирая в голове список срочных дел: успеть домой, накормить Леонида — хотя он наверняка откажется от еды — дать лекарства по расписанию и затем снова собраться с силами и вернуться в офис на важные переговоры, которые нельзя было отменить.
Мир сузился до звука тикающих часов и серой полосы дороги под колёсами её автомобиля. Уже подъезжая к городу, она заметила, как небо стремительно потемнело. Первые крупные капли ударили по стеклу с силой барабанного боя — и вскоре всё вокруг погрузилось в плотную завесу дождя. Дворники метались по стеклу в тщетной попытке справиться с ливнем. Видимость исчезла почти полностью.
Как и остальные водители, Вероника осторожно свернула на обочину и выругалась про себя на этот день. И вдруг сквозь пелену дождя прямо перед капотом она заметила нечто: крошечная фигурка ребёнка сидела на мокром куске картона, сжавшись под струями ледяной воды в тонкой промокшей курточке.
На мгновение она застыла от неожиданности — а затем решимость взяла верх. Ни о костюме, ни о причёске она больше не думала — всё это потеряло значение. Распахнув дверь машины навстречу холодному ливню, она сделала пару шагов и подняла дрожащее от холода тельце. Девочка испуганно пискнула, но не сопротивлялась. Вероника распахнула заднюю дверь и аккуратно усадила ребёнка на кожаное сиденье.
— Сиди спокойно — сейчас согреешься, — сказала она и вернулась за руль.
Включив обогрев на максимум, Вероника протянула девочке плед из багажника — он всегда лежал там на случай непредвиденных ситуаций. Ребёнок с благодарностью завернулся в него и продолжал дрожать.
— Как ты здесь оказалась? Где твои родители? — спросила женщина мягким голосом.
— Я шла к папе… в город… — прошептала девочка сквозь стук зубов. — Его увезли в больницу… А бабушка… выгнала меня… Сказала: я ей не нужна…
У Вероники что-то болезненно сжалось внутри. Она крепко сжала руль обеими руками до побелевших суставов пальцев.
— Какая бабушка?
— Папина мачеха… Она меня ненавидит… Говорит: это я виновата… мама умерла из-за меня…
Девочка всхлипнула; по её испуганному лицу покатились крупные слёзы. Её рассказ был прост и страшен: мама умерла при родах; Ярина так никогда и не приняла внучку и всю жизнь винила её за смерть своей падчерицы. Отец был для неё всем миром… а теперь его тоже забрали.
