— Оксана рассказала мне о твоём увлечении иллюстрацией, — начала Ульяна. В её голосе звучала деловая отстранённость, лишённая той мягкости, которую она обычно проявляла к старшей внучке. — Это, конечно, не совсем то, что я представляла для тебя…
— А что ты вообще себе представляла? — перебила я, скрестив руки на груди. — Тебе ведь всегда было всё равно, чем я занимаюсь.
Татьяна тихо вздохнула, а Богдан предостерегающе произнёс:
— Лилия…
Однако Ульяна не выглядела раздражённой. Она смотрела на меня с таким выражением, будто только сейчас по-настоящему увидела.
— Прямота у нас в роду, — сказала она с лёгкой усмешкой и поджала губы. — Если ты так считаешь, значит ошибаешься. Я всегда наблюдала за твоими успехами. Просто не считала нужным вмешиваться.
— Не считали нужным вмешиваться? — внутри всё закипало от возмущения. — А в жизнь Оксаны вмешиваться было нужно? Ей — кулоны с янтарём и разговоры о блестящей медицинской карьере, а мне — дежурные поздравления и снисходительный тон? Мне уже семнадцать лет! Я не ребёнок! И ты ведь уже решила вопрос с наследством?
— Лилия, пожалуйста, не говори так с бабушкой… — попыталась вмешаться Оксана.
Я метнула на неё гневный взгляд:
— Лучше помолчи, «золотая наследница». Тебе-то легко говорить: ты всегда была любимицей. И квартира достанется тебе.
Оксана побледнела. Татьяна начала подниматься из-за стола, но Ульяна остановила её жестом.
— Нет, Таня. Пусть говорит. Я хочу услышать всё до конца.
И я высказалась. Всё то накопленное за годы молчания: обиду от разницы в отношении к нам; зависть к вниманию и похвалам Оксане; ненависть к этим семейным сборам, где меня будто бы не замечали на фоне блистающей сестры.
На кухне повисла тяжёлая тишина. Я заметила, как Богдан сжал ладони в замок — он всегда так делал в минуты напряжения. Татьяна выглядела встревоженной и растерянной. Оксана сидела молча с опущенной головой. А Ульяна…
Ульяна постукивала пальцами по столешнице.
— Лилия… — редко она называла меня полным именем. — В твоих словах есть правда. Да, я действительно уделяла внимание учёбе Оксаны и её планам на будущее… Но это вовсе не означает равнодушия к тебе.
— Равнодушие? Это ещё мягко сказано! — усмехнулась я горько. — Ты даже понятия не имеешь о моих интересах или мечтах! Зато уже решила: всё достанется Оксане!
Ульяна выпрямилась в кресле:
— А ты когда-нибудь делилась со мной своими мыслями? Ты всегда держалась особняком… Что мне оставалось?
— Проявить хоть какой-то интерес! Хоть раз спросить! Как ты это делала с Оксаной!
Оксана попыталась подняться:
— Может быть… мне лучше уйти?
— Сиди! — одновременно произнесли мы с Ульяной.
Этот синхронный ответ неожиданно снял напряжение в воздухе.
Ульяна глубоко вдохнула и спокойно сказала:
— Насчёт наследства… Да, квартиру я решила оставить Оксане. Это моё решение и менять его я не собираюсь.
