Он отложил телефон и прикрыл глаза, позволяя тишине заполнить пространство.
***
Екатерина поправила очки и перевернула страницу книги. За окном бушевал ливень, дробно стуча по жестяному подоконнику. Вечер был по-настоящему уютным — наедине с любимым автором, под звук дождя.
Звонок нарушил покой. Она вздохнула и потянулась к трубке.
— Мама, это я, — голос дочери звучал тревожно. — Ты сидишь?
— Что случилось, Леся? — неприятное предчувствие сжало сердце.
— Папа ушёл от Оксаны. Мне Галина рассказала — они пересеклись в поликлинике. Говорит, он совсем неважно выглядит — похудел, глаза потухли.
Екатерина молчала, перебирая пальцами бахрому на пледе.
— Мам, ты меня слышишь?
— Да, слышу, — ответила она негромко. — И чего ты от меня ждёшь?
— Ничего. Просто подумала, ты должна знать.
— Леся, — голос Екатерины стал твёрдым, — я не собираюсь его прощать. Никогда. Это решение окончательное.
— Но мама…
— Никаких «но». Он предал меня после сорока лет совместной жизни. Променял на молоденькую, у которой свои интересы. Пусть теперь живёт, как знает.
После разговора Екатерина долго сидела, глядя на засохшую розу в вазе. Она заметила его тогда, у окна. Видела, как он положил цветок и скрылся в темноте. Роза осталась не из-за сентиментальности — она напоминала о боли предательства. Чтобы не забыть, не смягчиться, не поддаться жалости.
***
Дмитрий брёл по знакомой улице, опираясь на трость. Мелкий дождь моросил, но он не взял зонт — не видел в этом смысла.
Прошло три месяца с тех пор, как он ушёл от Оксаны. Три месяца одиночества, раздумий и сожалений. К окну Екатерины он больше не подходил — не хотел тревожить её. Но сегодня что-то подтолкнуло его выйти и прийти сюда.
Он заметил её издали — она возвращалась из магазина с небольшой сумкой. Та же прямая осанка, аккуратно уложенные волосы, спокойная походка. Сердце забилось учащённо, как у юноши.
Их взгляды пересеклись, и на миг всё вокруг замерло. Дмитрий хотел улыбнуться, но не смог — её взгляд был холоден, как январский лёд.
Она прошла мимо, не сбавив шага. Только сжала сумку крепче.
Дмитрий остался стоять под дождём, сгорбившись, будто под тяжестью собственных ошибок.
Татьяна, выходившая из подъезда, покачала головой:
— Я ведь говорила вам, Дмитрий. Она вас не простит. Никогда.
— Да, — хрипло произнёс он. — Теперь я это понимаю.
***
Домой он не пошёл. Сейчас он жил в однокомнатной квартире, доставшейся от тёти. Двушку оставил Оксане — не стал делить. Дмитрий брёл по мокрым улицам, прокручивая в голове прожитые годы. В какой момент он свернул не туда? Когда решил, что достоин большего, чем надёжная спутница, с которой прошёл через всё за сорок лет?
Прошло полгода. Дмитрий почти не выходил из дома. Соседи изредка видели его в магазине — сгорбленного, с потухшим взглядом. Он покупал только самое необходимое и сразу возвращался в свою квартиру.
Дети звонили, навещали. Пытались как-то встряхнуть. Младшая дочь Алёна даже предлагала переехать к ней.
— Нет, доченька, — качал головой Дмитрий. — Я это одиночество заслужил.
***
Александр как-то пришёл, сел на кухне, вертя в руках чашку с чаем.
— Знаешь, — начал он, не поднимая глаз, — мама снова замуж выходит.
— Вот как? — отозвался Дмитрий без особого интереса. — Ну что ж, хорошо.
— За какого-то бизнесмена. Он старше её лет на двадцать, но у него денег — хоть отбавляй.
Дмитрий кивнул. Всё, что касалось Оксаны, больше не вызывало в нём эмоций.
— А мы с Дарыной свадьбу в августе сыграем, — добавил Александр. — Я хотел тебя пригласить.
— Спасибо, — тихо сказал Дмитрий. — Я обязательно приду.
Когда Александр ушёл, Дмитрий долго сидел у окна. Молодёжь — она сильная. Переживёт, найдёт своё счастье. А у него было два — и оба он сам разрушил. Первое — настоящее, с Екатериной. Второе — мнимое, с Оксаной.
