Мирослав хранил молчание. В памяти всплывал его самый первый день на работе — тогда всё тоже казалось непонятным и сложным, но нынешнее волнение имело другой оттенок: теперь на кону была уверенность в завтрашнем дне.
После короткой заключительной лекции всех сразу отправили на тестирование. Перед Мирославом лежал лист с заданиями: вопросы касались аварийных ситуаций, правил инструктажа, ответственности за нарушения. Он пробегал глазами по строкам, но смысл ускользал — будто сталкивался с этими понятиями впервые.
Руки подрагивали, ручка выскользнула из пальцев и укатилась под парту. Сосед шепнул что-то напарнику про «старую школу» — Мирослав сделал вид, что не услышал. Мысли путались; даже элементарные вещи вспоминались с трудом.
Он сдал работу почти последним. Пока преподаватель просматривал ответы, в аудитории повисло напряжение: кто-то переглядывался, кто-то отпускал шутки о возможной пересдаче.
Когда прозвучала фамилия Мирослава среди тех, кто не прошёл тестирование, он ощутил прилив стыда и досады. Хотелось исчезнуть или хотя бы спрятаться за спинами сослуживцев.
Позже вечером он задержался у шкафчика — переодевался неспешно. На улице уже опустились сумерки; из-за ворот тянуло запахом сырой земли и свежескошенной травы. Дорожки к проходной были скользкими после дождя — кто-то торопился домой, молодёжь смеялась над чем-то своим.
«Может, зря я вообще туда сунулся? Надо было отказаться… Но тогда бы остался без работы», — думал он.
Выходя на улицу, Мирослав ощутил бодрящую прохладу вечернего воздуха. Где-то вдали каркнула птица — завод продолжал жить своей жизнью даже ночью. Решение нужно было принимать здесь и сейчас.
Направляясь к столовой, он чувствовал, как холод постепенно отступает от плеч. Взгляд зацепился за отражения в лужах — вечер обещал быть сырым, но без дождя. Внутри пахло выпечкой и влажными куртками: рабочие толпились у раздачи и обсуждали итоги тестирования. У окна за столиком Олег с соседнего участка помахал рукой:
— Присаживайся, Мирослав! Не бери в голову — у меня в прошлом году та же история была. Со второго раза пересдал — теперь самому смешно стало! — сказал Олег и подвинул тарелку с пирожком ближе к краю стола.
Мирослав сел напротив него; немного смущённый, он натянуто улыбнулся. Говорить о провале не хотелось, но слова сами сорвались:
— Эти формулировки просто сводят с ума… Всё так закручено нарочно будто бы.
Олег пожал плечами:
