Бабушка смотрела на неё с сомнением.
— Если бы ты действительно сломала ногу, тебе было бы больно.
— Мне и так больно, — ответила Дарына.
— Если бы болело по-настоящему — ты бы расплакалась.
— Я уже столько всего ломала, что разучилась плакать, — объяснила девочка.
Бабушка долго глядела на Дарыну, и только тогда та заметила: у неё глаза такие же, как у папы.
Когда бабушка несла её к машине, Дарына изо всех сил старалась не разреветься — прикусила губу. Ей хотелось к папе. И ещё — к маме. От бабушки пахло табаком и сладкими духами. Всю дорогу она молча играла в свою любимую игру — считала красные машины.
На выходных наконец приехал папа. Но он не стал играть с ней в самолётик, не улыбался, а его глаза потемнели — будто стали карими вместо голубых. Он упрекал бабушку за то, что та плохо присматривала за Дарыной. Бабушка огрызнулась: мол, она не нанималась быть нянькой. Зато папа привёз книги — «Волшебник Изумрудного города», «Маленькая принцесса», «Романа» и «Маричка из Зеленых Мезонинов».
— Мама умрёт? — спросила Дарына у отца.
Он отвёл взгляд в сторону и снова начал шмыгать носом.
— Нет, конечно. Она обязательно поправится.
Но они с Дарыной давно договорились: если он говорит правду — смотрит прямо в глаза. А сейчас он избегает её взгляда… значит, мама всё-таки умрёт.
Читала Дарына медленно — вела пальцем по строчкам. Бабушка наблюдала за этим и тяжело вздохнула:
— Ну давай я тебе почитаю хоть немного.
Она начала читать «Волшебника Изумрудного города». А потом они устроили карточную партию — бабушка научила её играть в дурака, и оказалось, что это очень увлекательно.
Перед тем как уснуть, Дарына представляла себе: ночью налетит ураган и перенесёт её в Волшебную страну. Там она обязательно найдёт кого-то, кто сможет исцелить маму. «Надо просто представить себе это семечко целебным», — решила она и крепко зажмурилась.
Через неделю снова приехал папа — теперь его глаза снова были небесно-голубыми. Они играли в самолётик и даже позвонили маме. Мама спросила: не случилось ли чего с Дарыной? И девочка соврала: нет. В тот момент она впервые почувствовала себя настоящим самолётом — будто парила над землёй.
Маму выписали ещё через неделю. Перед отъездом Дарына оставила бабушке свои любимые книги — ведь у той на полке только ерунда про Ангелину. Бабушка отвернулась и спрятала взгляд.
Мама рассердилась из-за того, что ей скрыли переломы дочери; теперь она строго запретила Дарыне вставать с коляски даже с костылями. По утрам снова появилась каша на завтрак, а днём пришлось решать задачи по математике — но девочка была этому только рада.
Утром они снова играли с папой в самолётик; мама ворчала на них за шум. Ветер приносил лишь пожелтевшие листья да запах осени – никаких больше ураганов не было.
Каждый день Дарына звонила бабушке и приглашала её приехать в гости. Она больше не называла её Ганной Юрьевной – хотя та постоянно напоминала об этом. В конце концов бабушка всё же приехала; мама закатывала глаза на каждое её замечание так забавно, а папа смеялся громче обычного – может быть даже нарочно громко.
Дарыне исполнилось девять лет – это был самый счастливый день рождения из всех предыдущих. Задувая свечи на торте, она загадала желание: чтобы у неё появился братик… и чтобы мама больше никогда не болела…
