И тогда произошло то, чего Дарина никак не могла предугадать.
Екатерина медленно, будто в каком-то кошмаре, опустилась на колени. Прямо на дорогой восточный ковер.
— Прошу… — прошептала она, и в этом голосе больше не было притворства. Один лишь первобытный страх. — Не делай этого. Не разрушай всё…
Она подняла лицо к Дарине — слезы струились по щекам.
— Я выполню любое твое условие. Всё, что скажешь. Только не раскрывай правду.
Дарина смотрела сверху вниз на женщину, сломленную и униженную. Жалкое зрелище. Но сочувствия она не испытывала ни на йоту — лишь холодное удовлетворение от восстановленного баланса.
— Поднимайтесь, Екатерина, — произнесла она спокойно. — Театр окончен. Мне не нужно ваше раскаяние, мне нужно ваше подчинение.
Свекровь с трудом поднялась, опираясь на подлокотник кресла. Взгляд её избегал глаз Дарины.
— Что… что мне теперь делать?
— Для начала, — Дарина указала в сторону кухни, — приготовьте мне ромашковый чай с двумя ложками мёда. Вы ведь помните мои предпочтения?
На мгновение та замерла, но взгляд на стоящую рядом коробку заставил её безмолвно кивнуть и отправиться исполнять просьбу.
Дарина поднялась наверх в их с Богданом комнату и спрятала коробку как можно выше в шкафу. Её страховка.
Когда она вернулась вниз, Екатерина уже ставила чашку с горячим чаем на столик перед креслом.
— Благодарю, — Дарина устроилась в любимом кресле свекрови. — Превосходно. А теперь обсудим наше будущее сосуществование.
Оставшаяся часть дня прошла словно во сне: Екатерина была тиха до молчаливости, услужлива до абсурда и пугающе учтива.
Она сама накрыла ужин и постоянно уточняла у Дарины: всё ли устраивает? Не стоит ли чего-то добавить? Новая роль давалась ей тяжело и непривычно.
Поздним вечером Дарина стояла у окна в темноте комнаты. Ни злорадства, ни торжества победы внутри не было.
Скорее ощущалась странная пустота. Победа оказалась безвкусной: вместо эйфории пришло осознание постоянной необходимости держать всё под контролем.
Настоящая свобода заключалась не в бегстве из этого дома, а в том чтобы остаться и отстоять свои границы. Но какой ценой?
Екатерина тихо вошла внутрь комнаты.
— Дарина… — впервые за долгие годы она обратилась к ней просто по имени без титулов или масок. — Они скоро будут здесь…
Дарина повернулась к ней:
— Я знаю. И мы обе будем им улыбаться и рассказывать о чудесных выходных вместе… Верно?
Екатерина медленно кивнула головой: теперь они были связаны между собой навсегда. Одна хранила тайну; другая владела этой тайной как оружием власти над ней. Кто из них оказался глубже в ловушке — ещё предстояло понять.
Шорох гравия под колесами машины нарушил напряжённую тишину комнаты: мужчины вернулись домой.
Первым ворвался Богдан — её муж; он подхватил Дарины на руки и закружил её по комнате:
— Соскучилась по своему рыбаку? Глянь только какой улов!
Следом вошёл Виктор с ведрами свежей рыбы и поставил их у входа:
— Добрый вечер! Ну что ж вы тут без нас? Женщины дорогие мои! Встречайте добытчиков!
Екатерина шагнула вперёд с идеальной улыбкой хозяйки дома:
— Наконец-то вы приехали! Мы уже заждались вас! Ужин готов!
Вечером трапеза превратилась в представление двух актрис на одной сцене.
— Дариночка моя милая! Тебе положить этот кусочек? Он самый вкусный! – ласково предложила Екатерина.
Богдан удивлённо приподнял брови от такого обращения матери к жене, но тут же расплылся в довольной улыбке:
— Вот это да! Мамочка! Смотрю вы с Дариной отлично провели время вместе!
— Мы нашли общий язык друг с другом, — спокойно ответила Дарина и встретилась взглядом со свекровью напротив стола.
— Да-да сынок… мы прекрасно поладили сегодня… — подтвердила Екатерина с натянутой улыбкой на лице.
Виктор молча наблюдал за происходящим за столом: он замечал каждую мелочь – как напряжены плечи жены; как крепко она держит вилку; как натянута её улыбка при каждом обращении к невестке… Он знал свою супругу слишком хорошо для того чтобы поверить этой игре до конца…
В какой-то момент во время разговора о будничных делах Дарина невзначай обронила:
— А потом Екатерина попросила меня спуститься за рыжиками из погреба…
