Лицо Екатерины застыло. Перед внутренним взором всплыл тот самый день. Александр тогда звонил, уверяя, что задерживается на «чрезвычайно важных переговорах». А она в это время, волнуясь, готовила его любимое блюдо.
Улыбка исчезла с лица зятя.
— Это… это подделка! Мама, вы что, совсем? В интернет полезли? Ты же ничего там не понимаешь! Екатерина, ну ты же видишь — это чушь!
Но Вера уже переключила слайд. На экране — скриншоты переписки с «Яриной». Обсуждение «мамы-мумии».
Екатерина вспомнила, как в тот уикенд Александр настоял, чтобы она съездила к матери, объясняя это необходимостью «поработать в тишине».
Следующий слайд — отчет о расходах. Переводы «на благотворительность» на счет Ирины. Еще один — схема майнинг-фермы. И вот уже в ушах Екатерины с пугающей четкостью звучит тот самый разговор о «утечке в голове».
Еще один слайд — снова схема фермы. И снова в голове Екатерины звенит фраза, которую она тогда не поняла, но теперь всё стало на свои места.
Вера листала слайды спокойно, без пояснений. Александр перешёл от отрицания к ярости. Он вскочил, опрокинув чашку.
— Прекрати это немедленно! Ты взломала мою почту! Это против закона! Я подам на тебя в суд!
— Пожалуйста, — равнодушно пожала плечами Вера. — Только учти: все материалы будут переданы в налоговую. Думаю, им будет интересно узнать о твоей «благотворительности» и доходах от майнинга.
Он застыл, тяжело дыша. Затем резко повернулся к Екатерине.
— Екатерина! Ты просто будешь сидеть и смотреть, как эта… женщина рушит нашу семью? Ты ей веришь больше, чем мне?
Екатерина всё это время не шелохнулась. Каждое фото, каждая строчка переписки — это был не просто компромат.
Это были ответы на десятки моментов, когда она чувствовала себя виноватой, глупой, неадекватной. Это была не только правда о нём. Это была правда о ней самой — о годах, прожитых в самообмане.
Когда она наконец подняла взгляд, в её глазах не было ни слёз, ни истерики. Лишь ледяная, предельно ясная тишина.
— Я верила тебе, Александр, — произнесла она почти шёпотом. — Каждому твоему слову. Каждому объяснению. Я верила, когда убеждала себя, что всё это — мои фантазии.
Она медленно встала.
— Спасибо, мама, — сказала она, не отводя взгляда от мужа. — За то, что провела диагностику.
Она взяла сумочку и ключи от машины.
— Лечение будет простым. Ампутация. У тебя есть час, чтобы собрать свои вещи.
Этот час обернулся бурей. Александр не собирал вещи — он метался по дому, как загнанный зверь.
— Ты ещё пожалеешь, Екатерина. Без меня ты — никто. Ты даже не знаешь, как оплачивать счета!
Он выдёргивал провода, кидал на пол одежду. Это было не про сборы — это было про разрушение пространства, которое больше ему не принадлежало.
Вера наблюдала молча. Екатерина стояла у окна, отвернувшись. Её молчание звучало громче любого крика.
Когда он, наконец, выволок чемоданы за порог, то обернулся напоследок.
— Вы ещё приползёте ко мне. Обе. Старая ведьма и её дура-дочка.
Дверь захлопнулась.
В доме повисла непривычная тишина. Екатерина медленно отвернулась от окна. Она не заплакала.
