— Ты не понимаешь, Богдан, — голос Оксаны дрожал, но она изо всех сил старалась держаться. — Она там не просто отдыхает, она словно поселилась. Как у себя дома.
— Ну и пусть живёт, — устало произнёс он, снимая пиджак. — Ей там спокойно, сердце больше не шалит. Тебе-то что?
— Мне себя жалко, — едва слышно сказала Оксана. — И дом жалко. Он больше не мой.
Богдан замер. Впервые он уловил в её голосе нечто новое — как будто всё тепло выжгли дотла. Но ничего не сказал.
С тех пор Оксана туда больше не ездила. Дом жил своей чужой жизнью — с Галиной, её сестрой Ларисой и соседками, которые зачастили «на чай». Иногда Богдан наведывался туда, а возвращался каким-то другим — с запахом костра, уставший, отрешённый.
— Мама устроилась отлично, — говорил он. — Сад в порядке, всё блестит. Ты бы гордилась.
Она молчала. Потому что знала: этот блеск — не её заслуга.
Однажды, просматривая банковские уведомления, Оксана наткнулась на странный платёж. — «Оплата коммунальных услуг — дом в Василькове — получатель: Галина».
Она перечитала несколько раз. Её имени там не было. Дом уже оформляли на кого-то другого.
На следующее утро она поехала туда. Без предупреждения. Без звонка. Дорога была ей знакома, но казалась чужой — будто лес напрягся, а деревья провожали взглядом.
Когда Оксана подъехала к воротам, её встретил новый замок. Она постучала. Из дома вышла Лариса — в халате, с сигаретой в руке.
— А, это ты, — сказала она, стряхивая пепел. — Оксана, да?
— Где Галина?
— На рынке. А тебе что нужно?
— Я хочу зайти в дом.
Лариса усмехнулась:
— В наш дом?
— В мой.
— Милая, — усмехнулась Лариса, — теперь всё по-другому. Галина говорила, вы с Богданом решили оформить всё на неё. Чтобы не бегать с документами.
— Что ты сказала?
— Всё по-честному. Так теперь и есть.
Оксана почувствовала, как подкашиваются ноги. Она достала телефон и набрала Богдана.
— Что значит, дом оформлен на твою мать?!
— Оксана, не кричи, — голос Богдана дрожал. — Это временно. Мама взяла кредит, хотела помочь с ремонтом, банк потребовал залог…
— Залог?! Мой дом?!
— Не начинай… я потом всё объясню.
— Потом — это когда? Когда она его продаст?!
В трубке раздался щелчок. Он отключился.
Оксана стояла у ворот, чувствуя, как воздух становится густым, вязким. Лариса, как кошка, наблюдала за ней, туша окурок о калитку.
— Зря ты приехала, девочка, — сказала она. — Галина велела не пускать. Тебе нужен покой.
— Мне — покой? — Оксана усмехнулась. — А вы, значит, устроились тут как у Бога за пазухой.
— Мы — родня.
— Нет. Вы — захватчицы.
Лариса прищурилась, но промолчала.
Оксана села в машину и поехала обратно. Слёз не было. Внутри всё будто застыло.
Через неделю ей позвонил сосед — старик с дрожащим голосом.
— Девушка, не знаю, говорить ли… но у вас в доме неладное. Там чужие люди ходят, мебель выносят.
Оксана побледнела.
Она сорвалась туда. На этот раз ворота были распахнуты. Во дворе стоял грузовик, мужчины выносили коробки. На веранде — Галина в меховой накидке и с папкой в руках.
— Что здесь происходит?! — Оксана выскочила из машины.
— Продаю, — спокойно ответила та. — У нас долги, Оксаночка. Банк требует. Дом всё равно большой, тебе он не нужен.
— Это МОЙ дом! — закричала она.
— Был, — без эмоций произнесла Галина. — Пока ты не решила, что семья — это просто бумажка.
