Поздним вечером она всё же решилась.
— Богдан, — произнесла она с осторожностью, — может, Полина уже справилась с трубами?
— Не уверен, — отозвался он рассеянно. — Скорее всего, нет. Им ведь непросто: мама больна, Матвей ещё совсем маленький.
— Но они у нас уже не первую неделю.
— И что с того? Это же ненадолго.
— Ненадолго… — повторила она почти шепотом. — А ощущение такое, будто навсегда.
Богдан отложил ноутбук в сторону.
— Ганна, прошу тебя, не начинай снова. Это моя сестра. У неё никого нет кроме нас. Потерпи немного, хорошо?
«Потерпи немного» — те же слова он говорил и тогда, когда его мать появлялась без предупреждения, когда он задерживался допоздна или когда спорили из-за расходов. И каждый раз это «немного» превращалось в месяцы ожидания.
На следующий вечер после работы Ганну встретил запах жареной рыбы в квартире. Полина хлопотала на кухне.
— Мы решили сделать тебе приятно! — бодро объявила она. — Богдану понравилось, правда ведь?
— Очень вкусно, — пробормотал он, не поднимая взгляда от экрана.
Ганна сняла пальто и прошла в комнату. На диване валялись детские носки, журнальный столик был завален кружками и фантиками вперемешку с карандашами. Её уютное жилище постепенно превращалось в общее пространство без границ и порядка.
Позже вечером, убирая со стола после ужина, она заметила пропажу крема из ванной комнаты — того самого дорогого средства, которое подарила себе после повышения на работе.
— Полина, ты случайно не видела мой крем? — спросила она ровным тоном.
— Какой именно? — равнодушно откликнулась та. — Может быть Матвей куда-то утащил? Он любит всё перетаскивать…
Но Ганна уловила взгляд сестры мужа: тот скользнул в сторону слишком быстро и явно избегал её глаз.
Ночью сон так и не пришёл к ней. Из гостиной доносился приглушённый разговор Богдана с Полиной: едва различимый шёпот был достаточно чётким для понимания сути обсуждения.
«Нужно расширяться… детям нужна своя комната… квартира большая… зачем двоим столько пространства…»
В груди нарастало ледяное чувство тревоги.
Спустя неделю за ужином Полина достала телефон:
— Посмотри-ка, Ганна! — сказала она оживлённо и начала листать фотографии. — Какие дома продаются за городом! Просто мечта: участок свой есть, банька рядом… воздух чистейший!
Ганна промолчала.
Полина продолжала:
— Представь только: мы бы все жили вместе! Ты с Богданом, я с мамой и Матвеем… Настоящее семейное гнездо! Просторно и уютно каждому найдётся уголок!
— Нам вполне хватает места здесь,— спокойно ответила Ганна.
— Да брось ты! — махнула рукой Полина. — В квартире тесновато да и шум кругом… А там простор да покой! К тому же сейчас выгодно продать твою квартиру – цены хорошие пошли!
Богдан поднял глаза от тарелки:
— Ганна… а ведь она дело говорит. Мы могли бы купить дом за городом… тебе недалеко ездить до работы будет… я на машине…
Она перебила его тихо:
— Богдан… это моя квартира. И продавать её я не собираюсь.
Он замолчал; но во взгляде промелькнуло что-то резкое – раздражение или усталость?
К вечеру в доме воцарилась напряжённая тишина: Полина ушла «прогуляться с Матвеем», а Богдан углубился в экран компьютера. Ганна сидела одна в полумраке комнаты напротив окна; отражение её фигуры казалось чужим среди знакомых стен.
Тяжесть внутри росла – похожая на страх или предчувствие беды. Впервые ей стало ясно: эти люди перестали быть просто гостями – они захватили её пространство шаг за шагом. Сначала просили о помощи… потом намекали… теперь распоряжались её жизнью как своей собственной…
Телефон завибрировал на столе – новое сообщение от Нади:
«Ганночка милая! Полина рассказывала мне о вашем быте… Ты ведь умница у нас – разве можно отказать родным? Семья ведь важнее всего».
Ганна закрыла глаза на мгновение: «Важнее для кого?» – пронеслось у неё внутри…
Она поднялась со стула медленно и выключила телефон одним движением пальца:
— Довольно…
Прошёл месяц. Дом словно перестал быть её собственностью: чужие ботинки стояли у порога; таз с мокрым бельём занял место на балконе; зубных щёток стало втрое больше прежнего количества… Полина всё чаще задерживалась под предлогом дел; Матвей чувствовал себя полноправным хозяином квартиры; а Богдан будто позабыл те времена спокойной жизни вдвоём – без визитов посторонних людей и бесконечных споров…
