— Ты думаешь только о себе, — буркнул он и оборвал звонок.
Прошла неделя, и разыгрался очередной акт нашей семейной драмы. В субботнее утро я открыла дверь — и снова увидела Ганну. Те же чемоданы, только выражение лица стало ещё трагичнее — как у героини в дешёвом телесериале.
— Татьяна, я решила дать тебе ещё один шанс, — произнесла она с упрёком, будто это я её предала. — Всё обдумала. Нам лучше быть вместе.
— Ганна… — выдохнула я с усталостью. — Мы уже говорили об этом.
— Говорили? — глаза её расширились от возмущения. — Это ты меня выставила за дверь! Родную мать!
— Потому что это МОЁ жильё.
— Жильё… — протянула она с презрением. — В кредит! Ты хоть понимаешь, что оно тебе не принадлежит? Банк отберёт — и что тогда? А я тебе семья. Всегда рядом была.
— Рядом? — вырвалось у меня. — Ты всегда была около Александра. Мне максимум подзатыльник или «не мешай брату».
— Не выдумывай! — повысила голос она. — Я всё ради вас делала!
— Ради него, — снова указала я пальцем в воздух. — И сейчас тоже ради него. Убегаешь от Елены и хочешь превратить мою квартиру в гостиницу.
Ганна вспыхнула, глаза налились слезами.
— Ты завидуешь! Всегда завидовала! У Александра семья, скоро ребёнок появится, а ты одна осталась! Стареешь в одиночестве!
— Лучше быть одной, чем жить под твоим диктатом, — ответила я с пылающим лицом.
Она замахала руками:
— Да ты просто неблагодарная! Я ночами не спала, работала без отдыха, вас одна поднимала! А ты вот так?
Я подошла ближе и тихо произнесла:
— Ганна… Я больше не хочу чувствовать себя обязанной тебе за всё на свете.
Она отшатнулась так резко, словно я её ударила.
— Пожалеешь ещё! Прокляну день твоего рождения! — выкрикнула она в ярости.
— Может быть… зря родила… — сорвалось у меня прежде чем успела остановиться.
Наступила такая тишина, что казалось даже соседи затаили дыхание за своими дверями.
Ганна всхлипнула, схватила чемодан и со злостью швырнула его об стену.
— Ненавижу твой холодный характер! Ты вся в своего отца пошла! — крикнула она напоследок и захлопнула дверь так сильно, что с полки упала кружка и разбилась вдребезги.
Позже вечером позвонила Елена – моя единственная настоящая подруга и по сути – та семья, которую я выбрала сама.
— Танюха… что случилось? У тебя голос такой… как будто тебя избили…
— Ганна объявила войну… С проклятиями и чемоданами впридачу… — усмехнулась я горько.
— Классика жанра… — фыркнула Елена. — Молодец ты что не прогнулась. И даже не думай уступать. Это не забота – это манипуляция чистой воды!
— А Александр?.. Он считает иначе…
Елена резко ответила:
— Пусть сначала научится жить отдельно от маминых указаний. А тебе пора поставить точку в этой истории!
Я промолчала. Но внутри уже крепло ощущение: да… пора заканчивать это всё. Потому что разговор давно перестал быть семейным – теперь это осада моей жизни изнутри.
Через пару дней Ганна придумала новый ход: мне позвонил какой-то «очень важный» юрист – оказалось, она уже консультировалась по поводу прописки в моей квартире.
— Послушайте… девушка… ваша мать уверяет: у неё есть определённые права…
Я спокойно ответила:
— Никаких прав у неё нет. Квартира оформлена на меня официально. Она там никогда не была зарегистрирована. Точка.
Он замялся:
— Ну может вам стоит договориться по-хорошему?..
Я рассмеялась – но смех вышел жёстким и колким.
Вечером снова поступил звонок от Александра – на этот раз с обвинениями:
— Татьяна! Ты вообще понимаешь ЧТО ты творишь?! Мама плачет каждый день! Давление скачет! Сердце болит! Жить ей негде!
Я спокойно ответила:
— У неё есть где жить – вместе с вами…
Он взорвался:
— Елена против того чтобы мама жила у нас!!!
Я коротко бросила:
— Вот и обсуди это со своей женой…
И отключилась первой.
