Руки подрагивали. Внутри нарастало ощущение: что-то важное вот-вот произойдёт.
И оно произошло.
Вечером в пятницу, возвращаясь домой, я увидела у подъезда два чемодана. На них сидела Ганна. Глаза заплаканные, руки дрожат, но выражение лица — торжествующее.
— Я отсюда не уйду, — заявила она. — Буду сидеть здесь. Пусть соседи узнают, какая ты дочь.
И тут меня прорвало.
— Прекрасно, Ганна! Сиди! Зови телевидение, хоть РЕН-ТВ, хоть кого угодно! — я прошла мимо и вошла в подъезд. — Только в квартиру ты не войдёшь.
Она вскочила и схватила меня за руку.
— Ты меня губишь! — закричала она.
Я выдернулась из её хватки.
— Нет, Ганна. Я впервые пытаюсь спасти саму себя.
И захлопнула дверь прямо перед её лицом.
В квартире было глухо и пусто. Но я понимала: этот шаг почти не имеет обратного пути.
Три дня подряд Ганна дежурила у подъезда: то утром появлялась, то вечером. Соседи уже начали коситься, один даже поинтересовался:
— У вас всё нормально, Татьяна? Может быть, полицию вызвать?
Я усмехалась и отвечала: «Да нет, просто семейные вопросы». А внутри всё кипело от злости. Семейные вопросы? Когда тебя прилюдно позорят? Когда на лавке у дома мать рассказывает каждому встречному о том, как «дочка выгнала родную мать»? Это уже не разногласия в семье. Это настоящая битва.
На четвёртый вечер я вошла в квартиру и села на диван без сил. Телефон зазвонил сразу же — звонил Александр. Я уже знала, что услышу.
— Татьяна… — начал он с надрывом в голосе. — Ты убийца… Ганна сейчас у нас… У неё кризис… давление под двести… Елена плачет… говорит, это всё из-за тебя…
— А вы тут ни при чём? — спокойно спросила я. — Потому что вы привыкли перекладывать всё на меня?
— Ты чудовище! — выкрикнул он и бросил трубку.
Через полчаса раздался звонок в дверь. Я открыла — на пороге стояли они вдвоём: Ганна и Александр. Видимо, Елена осталась дома беречь нервы. Мать была бледной, губы сжаты в тонкую линию, но взгляд холодный и решительный.
— Так жить невозможно! — сказала она и вошла без приглашения. — Мы пришли окончательно: либо ты меня прописываешь здесь навсегда, либо я через суд пойду!
— Суд? — усмехнулась я. — Ганна… ты даже юриста нашла? И что он тебе сказал? Что никаких прав у тебя нет?
— Ты неблагодарная тварь! — закричала она вдруг. — Я всю жизнь тебе отдала! А ты меня на улицу!
— Нет… — ответила я тихо и уверенно. — Всю жизнь ты посвятила Александру… А мне достались лишь обломки… И теперь хочешь забрать последнее из того малого, что я построила сама…
Александр вмешался:
— Татьяна! Хватит этого спектакля! Просто выдели ей комнату… Разве тебе жалко?
— Жалко… Жалко своё пространство… свою свободу… своё будущее…
Ганна схватилась за вазу со столика и швырнула её об пол с грохотом – осколки разлетелись по всей комнате.
— Ты исчадие ада! Проклинаю тебя!
Я подошла к двери и распахнула её настежь:
— Уходите оба немедленно!
Александр шагнул ко мне:
— Татьяна…
Он схватил меня за руку – я резко выдернулась и толкнула его к выходу так сильно, что он едва не сбил мать с ног.
— Вон отсюда! Пока полицию не вызвала!
Они ушли молча. Дверь захлопнулась за ними – теперь моя рука больше не дрожала.
Позже позвонила Елена:
— Ну как там?.. – осторожно спросила она.
— Я сделала это… Поставила точку…
— Горжусь тобой… Теперь ты свободна…
Я сидела в тишине; Барсик свернулся клубочком у меня на коленях и тихо урчал… И впервые за всю жизнь внутри было не чувство страха или стыда – а лёгкость…
Скорее всего теперь Ганна переедет к Александру… Пусть теперь сами разбираются…
А я?.. Я наконец-то начала жить своей жизнью…
И знала точно: пути назад больше нет…
