За чашкой чая, вкус которого Лесе показался самым горьким за всю жизнь, Вероника с хладнокровной настойчивостью опытного допросчика выудила из нее всё: и о детском доме, и о покойной поварихе, и о колледже. Ее взгляд стал еще более ледяным. Она метнула в сына испепеляющий упрек. Святослав же продолжал говорить оживленно, словно не замечая натянутой до предела обстановки.
Когда он вышел проводить Леся, они задержались в прихожей. Дверь осталась приоткрытой, и девушка, стоя на лестничной площадке, слышала каждое слово — резкое и обжигающее.
– Ты в своем уме? Притащил в мой дом какую-то беспризорницу? Сироту без рода и корней?!
– Мама, довольно! – голос Святослава прозвучал твердо и непреклонно — таким Леся его еще не знала. – Я взрослый человек и сам решаю свою судьбу. У меня к Лесе самые серьезные чувства. Мы поженимся — хочешь ты того или нет. И тебе придется это принять. Я люблю ее, а не Дарину — дочку твоей подруги, которую вы с ней выбрали за меня без моего ведома!
Он резко распахнул дверь и вышел к девушке; по его лицу она поняла — он знает: она слышала всё. Он молча заключил ее в объятия, прижал к себе крепко, а она ощущала его учащенное сердцебиение.
– Прости… У нее свои демоны внутри. Есть у нее подруга по работе — та просто одержима идеей выдать свою дочь за меня. Мама считает это идеальным союзом. А я разрушил их многолетние планы… Вот она теперь и бесится.
– Это я все испортила… – прошептала Леся с болью.
Вероника не смогла воспрепятствовать свадьбе сына, но восприняла ее как личное унижение. Молодожены были вынуждены остаться жить в ее квартире — для Леси начались настоящие испытания. Каждый день приносил новые уколы: язвительные замечания, унижения без повода.
– И это ты называешь порядком? Посмотри на углы – пыль! Стирать не умеешь! Ну конечно… чего ждать от детдомовской? Кто тебя культуре учил? Речь твоя грубая да косноязычная! Никто тебя воспитывать не собирался! А готовишь как? Мой сын тебя жалеет – вот и хвалит! В ресторане бы тебе работать разве что посудомойкой!
Леся молчала в ответ на все эти слова. Терпела ради Святослава — ведь это его мать… Она старалась не становиться между ними. Единственным светом впереди оставалась очередь на жилье для сирот — они ждали эту квартиру как спасение.
И вот настал тот день: они узнали, что скоро станут родителями. Радость была безмерной — смеялись сквозь слезы счастья, кружились по комнате от переполняющих чувств… Решили сообщить Веронике — надеясь наивно, что новость о будущем внуке растопит лёд её сердца.
Но реакция была противоположной: лицо свекрови исказила гримаса ярости.
– Внук?! От тебя?! От этой сироты с неизвестным прошлым?! – закричала она сыну прямо в лицо. – Я мечтала для тебя о другой жизни! Чистой! Достойной! А ты что натворил?!
– Замолчи немедленно! – впервые в жизни взревел Святослав так громко и решительно. – Не смей больше ни слова говорить про мою жену! Мы уезжаем отсюда немедленно! Жить рядом с тобой значит потерять рассудок! Лесе нужен покой… Ты нас больше не увидишь!
Разразилась сцена почти катастрофическая по накалу страстей… Но Святослав был тверд как никогда прежде: уже вечером они собрали вещи и переехали в скромную съемную однокомнатную квартиру вдвоем. Было тесно, денег едва хватало… но зато царили тишина, уют и настоящее семейное тепло — потому что они были вместе. Вероника полностью прекратила всякое общение с ними.
Когда Леся была уже на шестом месяце беременности, Святослава отправили на двухнедельные курсы повышения квалификации в другой город Украины. Они созванивались каждый день; он подолгу расспрашивал о ее самочувствии и малыше…
Однажды вечером после их обычного разговора телефон снова зазвонил — номер был незнакомым… По спине пробежал холодок тревоги… Она осторожно ответила:
— Алло?.. — произнесла она тихо.
— Добрый вечер… Это врач скорой помощи говорит… С вашего номера поступило несколько экстренных вызовов подряд… но абонент перестал отвечать…
Мы подъехали по адресу, указанному в базе для этого номера…
