Жест доброй воли. Она пыталась купить моё молчание — отступные за годы, прожитые с её сыном.
Я раскрыла кулинарную книгу на странице 112. Рецепт «Царской ухи». Тарас когда-то обвел его карандашом.
«Ингредиенты: Стерлядь — 1 шт. (крупная, жирная). Судак — 2 шт. (поменьше). Лук репчатый — 3 головки. Корень петрушки — 40 грамм».
Это был наш код. Тарас, до мозга костей программист, превратил бабушкины рецепты в шифр: номер страницы, строка, слово. Всё это вело к банковской ячейке с оригиналами документов, доступами и паролями.
Это был наш код. Тарас, до мозга костей программист, превратил бабушкины рецепты в шифр: номер страницы, строка, слово. Всё это вело к банковской ячейке с оригиналами документов, доступами и паролями.
— Мария, ты меня слышишь? — нетерпеливо произнесла свекровь.
— Да. Я подожду оценщика.
Ровно в два дня появился оценщик. Следом за ним без приглашения вошла Ганна. Она держалась так, будто была полноправной хозяйкой.
Ровно в два дня появился оценщик. Следом за ним без приглашения вошла Ганна. Она держалась так, будто была полноправной хозяйкой.
— Вот здесь посмотрите: дубовый паркет, — показывала она ему. — И окна выходят на солнечную сторону.
Она водила его по комнатам, где еще витали наши с Тарасом воспоминания, и хладнокровно выставляла их напоказ как товар на рынке. Я сидела на кухне и листала книгу рецептов.
— Михайло ждёт тебя завтра в десять у себя в офисе, — бросила она мимоходом. — Не опаздывай: он не терпит промедлений.
На следующий день я пришла в юридическую контору её адвоката — дорогой офис в центре города с роскошной мебелью и запахом кофе из автомата. Сам Михайло встретил меня ухоженным видом: идеально сидящий костюм и хищная улыбка дополняли образ человека уверенного и расчетливого.
На следующий день я пришла в юридическую контору её адвоката — дорогой офис в центре города с роскошной мебелью и запахом кофе из автомата. Сам Михайло встретил меня ухоженным видом: идеально сидящий костюм и хищная улыбка дополняли образ человека уверенного и расчетливого.
— Мария, присаживайтесь. Как вы понимаете, завещания не оставлено. По закону всё переходит матери покойного — Ганне.
Он придвинул ко мне папку с бумагами.
— Однако моя клиентка проявляет щедрость: она готова выплатить вам сто тысяч гривен при условии отказа от любых притязаний на имущество или бизнес покойного.
Сто тысяч… За квартиру стоимостью в десятки миллионов гривен? За дело всей жизни Тараса? За всё?
Сто тысяч… За квартиру стоимостью в десятки миллионов гривен? За дело всей жизни Тараса? За всё?
Я смотрела на него глазами женщины убитой горем вдовы — именно ту роль они хотели видеть во мне.
— Мне… нужно время подумать… — прошептала я едва слышно.
— Подумай побыстрее, девочка,— усмехнулся адвокат.— Щедрость имеет срок годности.
Ганна же добавила со своей обычной холодностью:
— Это более чем справедливо. Уверена: Тарас одобрил бы мою заботу о тебе.
Я вернулась домой спокойно: план шел по расписанию; они поверили моей показной слабости. Я снова открыла книгу рецептов на нужной странице: «Курник». «Тесто слоеное — 500 гр., мука — 1 стакан, яйца — 3 шт., отварить вкрутую».
«Отварить вкрутую» было сигналом к действию – инструкцией к следующему шагу плана. Я включила ноутбук Тараса – они даже не подозревали о том блюде, которое уже готовилось для них за кулисами этой драмы.
На третий день Ганна пришла уже не одна – позади неё стояли двое крепких мужчин-грузчиков с пустыми руками и холодными взглядами.
— Надеюсь ты уже собрала свои вещи? – спросила она без тени сочувствия.— У меня нет времени ждать твоих сантиментов. Мебель пока остаётся здесь… А вот этот мусор,— она указала подбородком на стопку моих книг,— можно выбросить сразу же.
Её взгляд упал на кулинарную книгу наверху стопки; губы скривились в презрительной усмешке – двумя пальцами она подняла её как что-то неприятное на ощупь.
Её взгляд упал на кулинарную книгу наверху стопки; губы скривились в презрительной усмешке – двумя пальцами она подняла её как что-то неприятное на ощупь.
— И это барахло туда же… Вечно ты со своими рецептами! Думала путь к сердцу моего сына лежит через желудок? Примитивная ты девочка… Мария…
Она замахнулась рукой с книгой над мусорным мешком…
И тогда всё закончилось – спектакль скорбящей вдовы завершился одной фразой:
— Не трогайте эту книгу!
