Данило оставался в доме отца с самой субботы. Высокая, в безупречно выглаженном платье, она оглядела кухню и, слегка улыбнувшись, обратилась к Оксане:
— У вас тут так уютно. Почти как дома.
Слова звучали мягко, но за каждым чувствовалась колючая насмешка.
Тем временем Данило наткнулся в холодильнике на праздничный торт — Оксана готовила его для школьной выставки, чтобы угостить учителей Михайла. Мальчик дотянулся до верхней полки и приподнял крышку коробки.
— Снег! — восторженно закричал он, запуская руки в белоснежный крем. — Смотрите, снег!
Михайло вышел из комнаты с акварельным рисунком — хотел показать бабушке. Завидев его, Данило захихикал и метнул комок крема прямо в лист бумаги. Белая масса размазалась по рисунку жирными пятнами.
Мальчик побледнел. Его руки задрожали, акварель выскользнула и упала на пол.
— Не беда, — Александр потянулся за салфетками. — Нарисуешь заново.
Оксана поднялась из-за стола.
— Нет. — Она выпрямилась; голос её звенел натянутой струной. — Так больше не будет. Встречайтесь где угодно: в парке, кафе или у Павла. Но не здесь.
Екатерина усмехнулась с презрением:
— Ну конечно… мачеха устанавливает правила.
Данило прижался к отцу и заплакал:
— Папа! Она злая! Я не хочу к злой тёте!
***
— Ты выгоняешь моего ребёнка? — Александр резко поднялся со стула; тот скрипнул по полу.
— Я защищаю своего сына. И свой дом.
Голос Оксаны звучал твёрдо и спокойно. Она стояла у раковины с руками на груди — словно выставив щит.
Елена всё это время молча стояла у плиты; теперь она подошла к зятю и мягко коснулась его плеча:
— Александр, милый… Вы только вредите Даниле этим баловством. Он привыкает к тому, что ему всё дозволено. Это не забота… это медвежья услуга.
Александр промолчал. Екатерина схватила Данила за руку:
— Пойдём отсюда, солнышко… Здесь тебя не ценят.
Александр пошёл следом за ними. Дверь громко хлопнула; звук прокатился по батареям отопления и дрогнул в стеклянных бокалах на полке.
Михайло опустился на колени и начал собирать испорченные листы акварели с пола. Его руки дрожали; слёзы капали прямо на бумагу с размытыми красками. Елена присела рядом с внуком и погладила его по голове:
— Нарисуешь нового коня… ещё красивее будет.
Оксана достала ведро со шваброй и принялась мыть пол: размеренно туда-обратно… туда-обратно… Губы её подрагивали от напряжения, но она молчала.
***
Вечер тянулся бесконечно долго. Телефон разрывался от сообщений Екатерины: обвинения сменяли угрозы — «ты мешаешь отцу общаться с ребёнком», «пожалеешь», «иду к адвокату».
Чтобы отвлечь себя хоть чем-то, Оксана замесила тесто для хлеба: ржаная закваска пузырилась в банке, наполняя кухню кислым домашним ароматом брожения. В детской Елена укладывала Михайла спать:
— Расскажи сказку, бабушка… — попросил он тихо из-под одеяла.
