Встаю раньше всех, хоть и не тружусь уже, лишь бы завтрак успеть приготовить. Целый день в делах — и присесть некогда. Сама виновата: разбаловала их, вот и сидят теперь у меня на шее, ножки свесив. — Слёзы скатились с ресниц, оставляя влажные полоски на щеках. Екатерина сдержала всхлип, быстро провела ладонями по лицу, стирая следы.
Она всегда верила, что у них нормальная семья. Не идеальная, но вполне достойная. Дочь поступила в университет, учится прилежно. Муж — не пьёт, не курит, зарабатывает. В доме уют, порядок, еда вкусная. Что ещё нужно?
Екатерина подошла к зеркалу на дверце шкафа, внимательно всмотрелась в отражение. «Ну да, округлилась, но не до излишка. Зато морщины на пухлых щеках почти не видны. Всегда любила вкусно поесть. Готовлю хорошо. А им, выходит, это не важно. Когда работала, и волосы укладывала, и завивку делала. А теперь просто закалываю, чтобы не мешали. Так удобнее. Что мне, в уборке в каблуках и с причёской бегать? Хотя, стоит бы и сбросить пару килограммов. Да и волосы подкрасить не помешало бы». Она снова опустилась на кровать, задумавшись.
На следующее утро Екатерина не поднялась, как обычно. Осталась в постели, делая вид, что спит. «Я на пенсии, имею право не вскакивать с первыми петухами. Пусть сами себе завтрак готовят».
Будильник прозвонил. Екатерина пошевелилась, отвернулась к стене.
— Ты чего? Заболела? — поинтересовался муж. В голосе не прозвучало ни тени заботы.
— Угу, — буркнула Екатерина, уткнувшись в одеяло.
— Ма, ты заболела? — в комнату заглянула дочь.
— Да, сами завтракайте, — слабо отозвалась Екатерина из-под одеяла.
Дочь недовольно фыркнула и направилась на кухню. Вскоре послышалось, как зашипел чайник, хлопнула дверца холодильника, донеслись приглушённые голоса мужа и дочери. Сквозь одеяло Екатерина слышала плохо, но выходить не стала — решила продолжать притворяться больной.
В комнату вошёл Владимир, источая аромат дорогого мужского парфюма. Эту туалетную воду Екатерина сама ему покупала. Потом муж с дочерью ушли один за другим. В доме наступила тишина. Екатерина отбросила одеяло, но вставать не спешила — прикрыла глаза и незаметно задремала.
Проснулась она спустя час, сладко потянулась и направилась на кухню. В раковине стояли чашки, не тронутые губкой, на столе — крошки от хлеба. Екатерина уже было потянулась за тряпкой, но передумала. «Я не домработница». Она пошла в ванную и встала под душ. После этого набрала номер старой школьной подруги.
— Екатерина! — радостно отозвалась та, голос ничуть не изменился. — Как ты? Не устала отдыхать, пенсионерка?
Екатерина призналась, что соскучилась, устала сидеть без дела, да и на могилу родителей давно не ездила. Не будет ли в тягость, если она приедет?
— Конечно, приезжай. Я только рада буду. Когда?
— Да хоть сейчас, поеду на вокзал.
— Ой, тогда я бегу ставить пироги.
Екатерина собрала немного вещей — всего на пару дней. На кухне смахнула крошки в сторону, оставила записку: уехала к подруге, когда вернётся — не знает.
По дороге к вокзалу её начали терзать сомнения. Конечно, пусть попробуют справиться без неё. А то совсем перестали ценить её старания. Но всё же — не слишком ли это смело? «Если билетов не окажется — вернусь», — решила Екатерина. Но билеты были, у автобуса уже стояла очередь. Екатерина вздохнула и заняла место в хвосте.
Леся встретила её с радостью, они обнялись. За чаем с ещё горячими пирогами разговорились, не могли наговориться.
— Молодец, что приехала. А теперь выкладывай, что случилось?
— От тебя не скроешь, — вздохнула Екатерина и всё поведала верной подруге.
— И правильно сделала. Пусть понервничают — полезно. Выключай телефон.
— Не слишком ли это резко? — неуверенно спросила Екатерина.
