— Не твоё дело.
— Как не моё? Ты же мать моих детей. Я не хочу, чтобы ты осталась ни с чем.
— Именно для этого ты и придумал тот договор — чтобы я осталась у разбитого корыта после развода.
— Я его составил, чтобы ты не решилась на развод.
— Ну вот, не помогло.
— Леся, подумай хорошенько. У нас ведь всё устроено! Зачем рушить?
— Всё устроено? Я сорок лет жила в режиме строгой экономии, полагая, что мы еле сводим концы с концами.
— Так и было. Пока я не отложил достаточно.
— Отложил — скрывая это от собственной жены!
— Скрывал, чтобы деньги не ушли впустую.
— А расходы на семью — это по-твоему пустая трата?
— Мы тратили на семью. Продукты, одежда — всё необходимое было.
— Необходимое! А хоть раз мы выбрались к морю?
— Зачем море? У нас же дача есть.
— А театр? Ресторан?
— Это излишества.
— Излишества для кого? Для тебя или для всей семьи?
— Для общего бюджета.
Леся усмехнулась с горечью:
— Какой ещё общий бюджет? У тебя был свой личный счёт, а семье доставались остатки!
— Не остатки, а разумное распределение средств.
— Разумное! Жить как бедняки сорок лет при наличии миллионов!
Развод тянулся шесть месяцев. Адвокат Леси сумел доказать в суде: брачный контракт был подписан под влиянием обмана — женщину ввели в заблуждение относительно его сути.
Суд признал договор недействительным и постановил разделить имущество по закону. Леся получила половину квартиры, часть накоплений и право на долю от стоимости дачи.
Тарас был вне себя:
— Ты меня разорила! Всю жизнь копил — а ты за полгода всё растащила!
— Не растащила, а получила то, что мне положено по праву.
— По какому праву? Ты ведь даже не работала!
— Вела хозяйство и растила детей. Это тоже труд — ежедневный и тяжёлый!
— За этот труд ты всю жизнь пользовалась всем готовым!
— Всем готовым?! Макароны с сосисками — вот и вся моя роскошь!
— Зато под собственной крышей!
В итоге Леся получила однокомнатную квартиру взамен своей части прежнего жилья и полтора миллиона гривен. Этой суммы хватало на скромную жизнь без лишений.
Она сидела в новой квартире, перебирала старые снимки и размышляла о прожитых годах. Четыре десятилетия она любила человека, которого на самом деле так и не узнала. Заботилась о том, кто видел в ней лишь угрозу своему комфорту.
Самым тяжёлым оказалось вовсе не потерять жильё или деньги. Самым страшным было осознать: вся её жизнь строилась на самообмане. Она любила вовсе не Тараса — она любила образ в своей голове. А он… возможно, вообще никого никогда по-настоящему не любил.
