Она почти не произносила ни слова на протяжении всего заседания. Вместо неё выступал адвокат — уверенно, сдержанно, оперируя фактами: выписка из украинского реестра недвижимости, нотариальные документы о добрачной собственности, свидетельство о браке и вся подноготная, которую предпочли бы не выносить на свет.
— Ответчик проживает в квартире без согласия собственника, — спокойно подвёл итог юрист. — Более того, он самовольно вселил туда третье лицо, не имеющее никаких прав на данное жильё.
Судья перевёл взгляд на Александра. Затем — на Елену, закутанную в траурный чёрный наряд.
— Признаёте ли факт проживания в квартире без разрешения истца?
— Но я же муж! — вспыхнул Александр. — Это… это наш общий дом!
— Нет, — прервала его Дарина. Впервые за всё заседание она заговорила сама. — Это мой дом. И пока вы здесь лицемерно пытались урвать себе долю, я уже подала заявление на развод. Так что — прощайте.
Александр побледнел до мертвенной белизны.
Он до последнего надеялся: она ещё передумает. Сдаст назад. Но спектакль завершён. Занавес опущен.
Решение суда было кратким и недвусмысленным: выписать ответчика. Оставить имущество за законным владельцем.
Развод рассматривался отдельно, но исход был очевиден и не вызывал сомнений.
Дарина покинула зал суда с ощущением, будто сбросила с себя тяжёлый бетонный груз.
— Что ж, — Елена вышла следом за ней, нервно теребя ручку кожаной сумки. — Я всегда знала: вы эгоистка. И вам это ещё вернётся бумерангом. Останетесь одна. С квартирой, конечно. Но совершенно одна.
Дарина усмехнулась с холодным презрением.
— Я одна потому, что выбрала это сознательно. А вы живёте не своей жизнью, а мыслями своего сына. Причём не как заботливая мать, а как деспотичный командир. Вот и оставайтесь там навсегда.
Александр стоял рядом, словно опустошённый изнутри.
Он наконец осознал: это не вспышка обиды или каприз. Это окончательное прощание Дарины. Без возврата.
— Можно тебя на минутку? — негромко произнёс он у машины.
Дарина остановилась и повернулась к нему.
— Говори.
— Я… Я просто хотел, чтобы мама пожила с нами немного… пока не найдёт себе жильё. Я не думал, что всё так обернётся… Я по-глупому верил, что смогу всех удержать… Что ты меня поймёшь.
— Поняла. Всё предельно ясно. Ты просто хотел снова заставить меня уступить. Чтобы я опять сказала: «Ну ладно, потерплю». Только теперь я больше не собираюсь быть удобной для кого-то.
— Я скучаю по тебе, Дарина… — прошептал он и отвёл взгляд вниз.
— А я тоскую по той себе, какой была до встречи с тобой. Без постоянного напряжения и ожидания вечерами: «что вы сегодня ещё придумаете». Я очень скучала по себе прежней, Александр. И теперь я вернулась к себе.
Он хотел что-то добавить… но она не дала ему возможности.
— И ещё одно. Даже не думай приходить или звонить мне. Не пытайся ничего вернуть. Я умею быть одна и чувствую себя в этом одиночестве спокойнее и счастливее, чем рядом с теми, кто меня обесценивает. Всё сказано. Удачи тебе. И да — наша история завершена навсегда.
Прошло два месяца.
Дарина сидела у окна своей квартиры на широком подоконнике.
Теперь это вновь было её личное пространство целиком и полностью.
Без запаха дешёвой фольги для запекания из кухни, без чужих стоптанных ботинок у входа и без грубых вторжений в её уют и чувства… и даже в шкаф.
На столе мерцал бокал терпкого вина. Суши она принципиально не заказывала — приготовила нежную рыбу так, как любит сама: запечённую с ломтиками сочного лимона в духовке. Без кислых гримас «мне кислое не нравится», без жалоб «у мамы аллергия».
На стене висел стильный календарь. Завтра предстоял формальный развод — последний штрих к новой главе жизни.
Телефон внезапно зазвонил.
На экране высветилось знакомое имя: Александр.
Дарина пристально посмотрела на дисплей и слегка усмехнулась уголками губ.
Затем уверенно нажала кнопку «Удалить контакт».
Больше никто не будет распоряжаться её пространством.
И её жизнью тоже.
Она потянулась с удовольствием всем телом, включила музыку и начала танцевать спонтанно и свободно…
Одна на своей кухне под ритмы собственной свободы.
Жизнь началась заново. И теперь она идёт только по её правилам.
Финал.
