В голове настойчиво звучала одна мысль: «Не оставляй Остапа!» Почему именно эти слова крутились в сознании — непонятно. На фоне доносились какие-то звуки. Я прислушался — говорила Полина:
— А что мне оставалось? Я хочу ребёнка, а ты всё время предохраняешься!
Меня передёрнуло от отвращения. Она не просто изменяла мне — она собиралась родить и навесить на меня чужого ребёнка. А мой брат тем временем томился в интернате. Господи, каким же идиотом я был!
— Уходи отсюда!
— Ну Владислав, ну что ты… – пропела Полина с притворной нежностью.
Я поднялся и посмотрел ей прямо в глаза. Не знаю, что она увидела в моём взгляде, но отступила назад.
— Собирай свои вещи и исчезни отсюда немедленно!
В тот вечер я напился до беспамятства, а утром отправился на кладбище к Ганне. Стоял у её могилы с опущенной головой.
— Всё понимаю, мам… Всё понял.
Когда оформлял документы, чтобы забрать Остапа домой, заведующий интерната смерил меня презрительным взглядом:
— А потом что? Опять сдадите его обратно, если станет мешать?
Я мог бы промолчать, но ответил спокойно:
— Больше не верну его туда. Даже если будет тяжело.
— Вы ведь ещё молодой человек… У вас может быть своя жизнь. Подумайте хорошенько.
Нет уж! Если у меня теперь и будет своя жизнь — то только вместе с Остапом. Иначе никакой жизни мне не надо. Самое трудное оставалось впереди — встретиться взглядом с братом.
Остапу уже исполнилось девятнадцать — столько же было мне, когда умерла наша мама. Он выглядел ужасно: худой, небритый… Кто там о них заботится по-настоящему? Я вывез его на новой инвалидной коляске, которую купил специально для него. Он молчал и смотрел в пустоту без всякого выражения. Я довёл его до машины, помог пересесть и пристегнул ремень безопасности. Казалось, ему было всё равно — будто ничего вокруг не касалось его вовсе.
С заднего сиденья я достал книгу Джека Лондона и положил ему на колени. Он посидел немного неподвижно, потом взял книгу в руки и взглянул на обложку. И тут из глаз Остапа потекли слёзы ручьём по щекам с щетиной. Он поднял взгляд на меня.
— Кута?
— Что?
— Кута мы? – прошептал он едва слышно.
— Домой… – ответил я тихо.
Он продолжал смотреть на меня молча.
— Прости меня… Прости меня за всё… Если сможешь…
