В общем, на следующий вечер Ганна Бондаренко выскочила из дома пораньше, держа в руках аккуратно упакованный подарок — мама настояла, что идти без него неприлично. Внутри лежала книга, на первой странице которой красовалась подпись маминым изящным почерком.
На ней было её любимое клетчатое пальто, шапка с длинными ушами, варежки из овечьей шерсти с вышитыми снежинками и тёплые бурки.
Когда подъехало такси, Ганна заметила, что в салоне уже сидит Тарас Лысенко, и поспешно юркнула внутрь, всем сердцем надеясь, что никто из знакомых не увидит. А то ещё подумают — на такси разъезжает, как какая-то легкомысленная.
Ганна вся дрожала от волнения — а вдруг кто-то всё-таки заметил?
Они подъехали к ресторану. Ганна увидела, как Тарас протянул водителю синюю купюру. Неужели это пять гривен? Да ведь пешком туда — минут десять, сказала бы — провела бы его дворами.
У входа их встретил мужчина в форме, с поклоном, даже руку Ганне поцеловал. Тарас и ему что-то незаметно вложил в ладонь…
Они вошли в зал. Ух ты… Ганна никогда не бывала в таких местах — разве что по телевизору видела нечто подобное.
Их проводили к столику. Ганне не терпелось всё разглядеть… Ах, в понедельник она обязательно обронит с ленцой, мол, были с моим в ресторане…
Ха-ха, вот удивятся! Сначала не поверят, но она… она подойдёт к Тарасу прямо при всех и поцелует его. Вот так.
Скажет ему, что вечер был волшебным.
Вот тогда все и ахнут…
А потом…
Ганна не успела додумать, как к ним подошёл ещё один мужчина, поздоровался с Тарасом, будто со старым приятелем. Ух ты… А Тарас — такой нарядный, такой уверенный… Он заказал какие-то блюда, только как их есть-то? Ой, мама дорогая… Но Тарас положил ей руку на колено и кивнул, будто говоря: «Всё хорошо».
Ух ты…
Они пили шампанское, пузырьки весело щекотали нос…
А потом…
На сцену вышла она…
Ах, как же Ганна мечтала быть похожей на неё… Такая красивая.
Она пела — так, что в глазах щипало, и хотелось обнять весь мир.
А потом…
Ганна не поверила своим глазам.
Она…
Эта богиня подошла прямо к их столику, потянула Тараса за галстук и продолжала петь в микрофон…
Ах, Ганна едва не вскрикнула от восторга. Как же… Как же это было прекрасно…
Они просидели там долго. Ганна вдруг вспомнила, что ей пора домой…
Тарас уже был навеселе, обнимал её, прижимал к себе, глаза у него были туманные.
Она заметила взгляд той самой певицы — чуть насмешливый…
— Я… Тарас, мне бы… в дамскую комнату.
— В уборную? — он посмотрел на Ганну, пунцовую от смущения. — Ааа, вон там, за углом, дамская комната. Иди…
Ганна замерла от восхищения — такой роскоши она не видела даже в кино. Зеркала, позолота, люстры… Ой, кому расскажи — не поверят. Она подошла к зеркалу.
Да… Как же ей хотелось быть такой же, как та…
В этот момент дверь открылась, и вошла ОНА. Да… это место создано для таких женщин. Не для Ганны в её детском платьице и бурках с красной оторочкой. Здесь должны стоять такие дамы, как она…
И ведь называется — дамская комната.
