Дмитрий вновь и вновь набирал номер Галины, но в ответ слышал одно и то же холодное сообщение: «Номер более не обслуживается.» Прошло два года с тех пор, как он перестал ей звонить. Тогда Оксана поставила его перед выбором — либо она, либо мать. И он выбрал супругу.
— Номер более не обслуживается…
Дыхание перехватило, под белой рубашкой мгновенно выступил липкий пот. В сквере, где он присел на скамейку, мимо прошла шумная компания подростков — смех, веселье, лёгкость. Дмитрий смотрел на них отрешённо, словно потерял связь с реальностью: кто он теперь, где находится и зачем вообще всё это — жизнь, радость, беззаботные лица… На коленях лежал конверт. На нём чётко выведено имя: «Дмитрию.» И точка в конце — Галина всегда ставила точки. Он уже вскрыл письмо. Конверт был нетронут до него — значит, Оксана не читала. Две страницы исписаны аккуратным почерком — строгим и чётким, без украшений и завитков: так писали прилежные ученики времён СССР. Каждая строчка выверена до миллиметра.
Начиналось письмо словами: «Милый Дмитрий, сынок. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет…»
На этих словах у него сорвался всхлип. Он пытался сдержать слёзы, но чем дальше читал — тем меньше мог совладать с собой.
В тот день мысли о матери его не тревожили. Он вышел на обеденный перерыв перекусить шаурмой. Уже представлял себе вкус сочного мяса с лёгким дымком в окружении капусты и свежих овощей под фирменным соусом от таджикского повара-шаурмиста.
Около вращающихся дверей торгового центра он замер: ему почудилось — из здания вышла Галина… Та же коричневая ветровка, тёмные волнистые волосы до плеч и тяжёлая походка женщины в теле — уставшей от жизни и забот… Точь-в-точь его забытая мать.
Последние три месяца она мерещилась ему то тут, то там; снилась по ночам: то собиралась куда-то уезжать с вещами; то он сам был маленьким мальчиком и искал у неё защиты от опасности… Но она сидела молча и грустно смотрела вдаль — такая чужая и далёкая… Это пугало Дмитрия до дрожи: остаться одному в мире без её надёжной опоры.
А ровно три месяца назад ночью к нему на кровать забралось странное существо — крыса или хорёк? Маленькое полулысое тельце прижалось к нему боком; зверёк выглядел избитым и жалким… Отвращение боролось с жалостью внутри Дмитрия — но последняя победила. Он позволил животному свернуться клубочком рядом на подушке у своей головы. Оно тихо лежало рядом и дышало едва слышно.
И вдруг Дмитрий понял: дома никогда не было ни хорьков ни крыс! Как только эта мысль промелькнула в темноте комнаты — всё исчезло… Осталась лишь тёплая впадинка на подушке возле головы.
Он был уверен: это не сон.
В ту ночь Оксана уже спала рядом спокойно. А Дмитрий взял телефон и начал листать старые фотографии: где они вместе с матерью ещё были семьёй; где всё было по-другому…
Он стоял у выхода из ТЦ в нерешительности — хотел догнать ту женщину в ветровке… Но тут услышал разговор:
— Не подскажете этаж бытовой техники? У меня доставка,— обратился Богдан к Матвею.
— На третьем этаже,— ответил охранник важно.
— Я там работаю,— вмешался Дмитрий.— Кому посылка? Может быть мне?
Что-то внутри подсказало ему…
Курьер недоверчиво взглянул на упаковку:
— Сёмину Юрию…
— Это я,— протянул руку Дмитрий.
— Паспорт покажите,— попросил Богдан без спешки.
Похлопав себя по груди, Дмитрий достал документ из нагрудного кармана рубашки. Получив посылку после подписи о вручении, он вышел наружу и отошёл чуть в сторону от входа.
Шум улицы заполнял пространство вокруг: гул машин вперемешку с голосами прохожих… Разорвав упаковку дрожащими руками, он нашёл внутри записку от Оксаны:
«Мама умерла 12 июня. Просила передать тебе письмо. Не звони мне больше – я трубку не возьму. Ты предал нас тогда – для меня ты навсегда чужой.»
12 июня! А сегодня уже 15 сентября! Целых три месяца прошло – а он узнал только сейчас!
