Именинник Ярослав успокоил мужчину и всё же угостил его пивом. Однако, почувствовав лёгкое опьянение, Ярослав не унимался:
— Терпеть не могу таких людей… Да он и не человек вовсе — так, мусор. Но чем лучше от него те, кто не пьёт? Дворники, уборщицы… низшая прослойка общества, грязь под ногтями. Объясните мне: как женщина может настолько себя не уважать, чтобы всю жизнь проработать уборщицей или санитаркой? Это же почти как животное.
Он с отвращением сплюнул.
— А что плохого в этих профессиях? — возразил ему Святослав, сын преподавателя. — Если бы их не было, представляешь себе, в какой бы грязи мы жили?
— Я это понимаю. Но мне непонятны сами люди, которые выбирают такую работу. Ни ума, ни способностей, ни стремлений — пустота одна. Только и могут возиться в мусоре.
— Не знаю, Ярослав… Твои слова мне чужды. У каждого своя судьба.
— Легко тебе рассуждать! А представь себе: твой отец — не профессор вовсе, а подметает цех на заводе?
Святослав пожал плечами и посмотрел на облупленные стены старой пятиэтажки.
— Не знаю…
— Вот именно!
— Всё зависит от того, каким человеком он при этом остаётся. Мой отец всегда с уважением относится к уборщицам в институте — я сам видел: разговаривает с ними по-человечески и помогает донести тяжёлые сумки.
— Ну да-ну да… Снисходит до них со своей высоты. Знаем мы таких гуманистов.
— Ты чего разошёлся-то? Тебе-то какое дело до них? — удивился Святослав.
— Да никакого! Мне плевать на них с высокой колокольни!
***
Марьяна лежала после операции: врачи удалили одну почку из-за врождённой патологии — со временем орган начал разрушаться. Физический труд ей теперь противопоказан; в библиотеке она оформила больничный. Денег почти не осталось.
— Ярославчик… выйди завтра вместо меня во двор перед школой убери… хотя бы пару недель… потом я сама смогу… — просила Марьяна сына.
Ярослав аж подпрыгнул:
— Ни за что! Лучше уж голодным останусь! Ты вообще понимаешь, о чём просишь? Хочешь меня опозорить?
— Конечно нет… Просто нужны деньги…
— Мамочка, я пойду вместо тебя,— сказала София тринадцати лет.— Хоть месяц буду мести за тебя — главное поправляйся скорее…
— Это тяжело будет тебе одной… Вдвоём бы вам…
— Я сказал: нет! Мне поступать надо! А ты хочешь ещё и дворником сделать меня?!
София злобно посмотрела брату вслед и сказала:
— А что тут сложного? Я ведь раньше тебе помогала: ты сама показывала мне как метлу держать правильно — чтобы спина не болела; под каким углом мести; с какого края начинать… Справлюсь я!
Марьяна вздохнула:
— Ну иди тогда… Ключи возьми от кладовки – там всё есть нужное…
София выходила из дома раньше матери – около половины шестого утра – чтобы успеть до начала уроков привести сквер в порядок. Так прошла неделя; пока удавалось оставаться незамеченной знакомыми. А даже если кто увидит – ну и пусть. Ей стыдно не было.
Однажды её заметили несколько одноклассников-мальчишек; подошли поздороваться. София сняла большие матерчатые перчатки матери и убрала волосы с лица за уши. Один из ребят начал глумиться:
— Ну что ты теперь у нас? Дворничиха? Ха-ха-ха!
София опустила глаза – она думала просто поздороваются… Не ожидала насмешек.
— Фу ты какая! Грязная вся… Как бомжиха настоящая! Мы всем расскажем в школе – чтоб никто к тебе даже близко не подходил!
Тут вмешался другой мальчик:
— Заткнись уже, Степан! Отстань от неё!
Но тот продолжал:
— Да вы только посмотрите на неё! Она же вся чумазая!
София заплакала:
— Это ради мамы… Она болеет…
Степан фыркнул:
— Значит мама у тебя дворничиха?! Ха-ха-ха! И наверняка пьёт ещё вдобавок! А я ведь рядом с ней сидел за партой когда-то!
Остальные мальчишки набросились на него:
— Ты чего к ней пристал?! Какая тебе разница кем работает её мама?! Если рот свой сейчас же не закроешь – мы тебя прямо здесь закопаем под мусором этим самым! А София сверху метлой добавит!
– Правильно! Там ему самое место!
– Ты кого свиньёй назвал?! – рявкнул Степан и толкнул одного из ребят поменьше ростом.– Сейчас получишь!..
