— Леся, умоляю тебя, — Мария Кравченко сделала шаг вперед. — Дай мне возможность. Я многое поняла, я изменилась…
— Изменилась? — Леся достала с верхней полки старую коробку. — Вот, посмотри. Все мои детские рисунки. Папа сохранил каждый листочек. Даже те, где я изображала вас. “Мама в командировке” — так он объяснял.
Она по одному вытаскивала рисунки:
— Вот, первый класс. “Моя семья”. Я, папа и облачко в углу — это вы. А знаешь, что я тогда написала в сочинении? “Моя мама живёт в облаках и оттуда наблюдает за мной”.
Мария Кравченко потянулась к рисункам, но Леся быстро убрала их:
— Не трогайте. Это память о папе. О человеке, который ни разу не сказал о вас дурного слова. Даже когда я узнала всю правду.
— Богдан Шевченко всегда был… замечательным.
— Замечательным? — Леся усмехнулась с горечью. — Он был лучшим из всех. Знаете, сколько женщин хотели быть с ним? А он всегда говорил: “У меня есть дочь, мне больше никто не нужен”.
Она достала фотографию:
— Вот наш последний отпуск вместе. Мы впервые поехали на море. Он был уставшим, но держался ради меня. Хотите знать, как ему было тяжело?
— Я не знала…
— А должны были? Вы исчезли из нашей жизни тридцать лет назад. Почему решили вернуться именно сейчас?
— Мне осталось недолго, Леся… — тихо произнесла Мария Кравченко. — У меня такой же диагноз, как у Богдана Шевченко.
— И что теперь? Надеетесь на сочувствие? Знаете, что отец сказал перед смертью? “Прости за то, что оставляю тебя одну”. Он просил прощения за то, чего не мог изменить… А вы просто ушли и теперь пришли потому что больше идти некуда?
Мария Кравченко медленно опустилась на стул:
— Я понимаю твою боль…
— Нет! Вы не понимаете! — покачала головой Леся Остапенко. — Это даже не боль… это пустота внутри! В детстве я часто воображала ваше возвращение: может вас похитили или вы потеряли память… Но потом повзрослела и поняла: вы просто нас не любили ни меня… ни его.
— Это неправда!
— Правда! Настоящая мать не бросает своего ребёнка! Настоящая жена не уходит к другому мужчине! Все эти сказки про первую любовь и страсть… Реальная любовь была у отца: каждый день он был рядом со мной.
Она подошла к двери:
— Уходите отсюда. У меня нет средств на ваше лечение и нет места для вас ни в доме, ни в жизни моей. Всё ценное для меня связано с памятью об отце и бабушках… И я никому не позволю её осквернить.
— Леся…
— Я уже всё сказала! И прошу больше сюда не приходить! Моя мать исчезла тридцать лет назад… когда выбрала себя вместо нас.
В тот вечер Леся долго сидела в кресле отца у окна и перебирала старые фотографии: вот она маленькая на его плечах; вот первый школьный день — он заплетает ей косички неловкими руками; выпускной вечер — она в белом платье рядом с ним в новеньком костюме…
На следующий день она перевела крупную сумму одному из благотворительных фондов на лечение людей с онкологией. Без подписи и имени… Потому что отец учил её: нельзя быть равнодушной к чужой боли даже тогда, когда эта боль исходит от тех, кто причинил тебе страдание.
А спустя месяц пришло известие: Мария Кравченко умерла… В хосписе… Совсем одна.
На похороны Леся так и не пошла.
Вместо этого она отправилась на кладбище к отцу.
— Знаешь что, папа… — сказала она тихо и бережно положила белые розы на его могилу. — Теперь я понимаю почему ты никогда плохо о ней не отзывался… Ты хотел уберечь меня от ненависти… И у тебя получилось… Ты был прав: жить злобой нельзя… Но прощать предательство тоже необязательно… Достаточно отпустить всё это и идти дальше своей дорогой…
Она знала точно – отец бы гордился ею.
Прошло пять лет.
В квартире Леси многое изменилось: мебель стала другой, появились новые книги и вещи… Но кое-что осталось прежним – кресло отца у окна; фотографии на стенах; коробка с детскими рисунками…
Каждое последнее воскресенье месяца она навещала кладбище – сначала шла к могиле отца; потом – к бабушкам…
К могиле матери она так ни разу и не пришла… хотя точно знала где та похоронена…
