— Не пришлю. Это моя личная медицинская информация. Если не верите — ваше право. Значит, я для вас не мать, а обуза какая-то.
Она отключилась. Богдан остался с телефоном в руке, ощущая, как на него наваливается усталость. Господи, почему всё так запутано? Почему нельзя просто помочь Марфе? Почему Ганна всегда всё усложняет?
— Что она сказала? — Ганна появилась в дверях с полотенцем в руках.
— Просит ещё пятнадцать. На врача и анализы.
— А результаты предыдущих обследований?
— Отказалась прислать. Обиделась.
Ганна бросила полотенце на диван, и в этом движении было столько безысходности, что Богдан вздрогнул.
— Всё. С меня хватит. Богдан, открой глаза. Она врёт тебе. Никаких обследований не было и нет. Она тратит наши деньги на что-то другое — может, помогает сестре или просто копит себе на что-то — но врёт.
— Ты же не можешь это утверждать!
— Могу! Потому что если бы у неё действительно были проблемы со здоровьем, она бы показала документы. Чтобы ты знал, что с ней происходит — ведь ты её единственный сын! Но она ничего не показывает. Знаешь почему? Потому что показать нечего!
Богдан вскочил с дивана.
— Прекрати! Это моя мать! Ты не имеешь права…
— Имею! Потому что это наши общие деньги! Потому что из-за неё мы уже полгода откладываем отпуск и до сих пор сидим на этом разваливающемся диване! Потому что твоя мать считает, будто мы обязаны ей всё отдать до копейки, а мои родители стесняются даже намекнуть!
— Так вот в чём дело — в деньгах! Сказала бы сразу!
— Дело во лжи! — выкрикнула Ганна, и её глаза заблестели от слёз. — В том, как твоя мать тобой манипулирует! А ты позволяешь ей это делать!
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша от напряжения. Первым взгляд отвёл Богдан; внутри было пусто и холодно.
— Я позвоню ей завтра… — тихо произнёс он. — Скажу, что сейчас мы не можем помочь… если тебя это устроит.
Ганна вытерла слёзы ладонью.
— Меня устроит только одно: если ты поговоришь с ней по-настоящему. Попросишь показать все эти анализы и заключения врачей. И если она снова откажется — задай себе вопрос: почему?
Следующий звонок от Марфы поступил спустя десять дней. Богдан даже не успел поздороваться.
— Богданчик… мне очень неловко просить снова… но мне нужны деньги на лекарства… Двенадцать тысяч гривен… Врач назначил новые препараты… импортные… дорогие… без них совсем плохо…
— Мам… подожди немного… Давай сначала поговорим спокойно… Помнишь, я просил прислать результаты обследований?
— При чём тут это?.. Мне лекарства нужны сейчас!
— Мам… я больше не могу просто так переводить деньги каждый раз… Я должен понимать ситуацию… Пришли мне все документы: те анализы за двадцать тысяч и заключение кардиолога после консультации за пятнадцать…
Повисло долгое молчание.
— Ты мне больше не веришь… — наконец прошептала Марфа; голос дрожал от слёз. — Родной сын сомневается в родной матери… Это всё твоя жена тебе голову заморочила… Наверняка это её идея – требовать бумажки?
— Мам… дело вовсе не…
— Всё я понимаю!.. Родители у неё важнее стали!.. Им вы помогаете без разговоров!.. А я теперь чужая?! Я тебя растила одна!.. Всю себя тебе отдала!.. А теперь ты требуешь справки?! Как будто я нищенка какая-то?!
— Никто так о тебе не думает…
— Всё ясно… Не нужна я вам больше… Останусь тут одна без лекарств… умру тихо – а вы будете спокойно спать…
Она повесила трубку.
Богдан сидел на кухне у окна; за стеклом моросил дождь – капли стекали вниз кривыми дорожками.
Из спальни вышла Ганна в халате и остановилась рядом:
— Что случилось теперь?
— Лекарства просила… двенадцать тысяч гривен… Я попросил результаты – она обиделась и отключилась…
Ганна присела рядом и взяла его за руку:
— Богданчик… я понимаю твоё состояние… Но она давит тебе на чувство вины специально… Упоминает моих родителей только для того, чтобы задеть тебя побольнее…
