– Послушай, Галина, я сегодня задержусь, – произнёс Роман, стоя в дверях и поправляя воротник куртки. – Надо наконец-то разобраться с документами по гаражу. Слишком долго это тянется.
Я кивнула, вытирая руки о полотенце.
– Хорошо. Котлеты оставлю в духовке. Только позвони, когда освободишься.
– Конечно, – он уже почти вышел. Дверь за ним закрылась мягко, почти неслышно.
А я осталась одна с тяжестью на душе. Гараж? Какой ещё гараж? Мы его продали три года назад, когда Роман перестал водить машину. Врачи тогда строго запретили после того случая с давлением. Я прекрасно помню: мы подписывали договор у нотариуса и радовались неожиданной прибавке к бюджету. Тогда Мария, наша дочь, купила на эти деньги коляску для Дарины.
Я прошла на кухню и включила чайник. Пальцы дрожали. Может быть, ослышалась? Или он просто оговорился? Бывает — за сорок два года совместной жизни у обоих уже не та память. Я и сама недавно в магазине стояла перед полками с крупами и не могла вспомнить, зачем пришла.
Но внутри всё похолодело. Как говорила моя мама: душа не на месте. Я присела за стол и налила себе чаю. Смотрела в окно во двор — там дети гоняли мяч под первыми лучами весеннего солнца. А мне было зябко.
Роман вернулся поздно — около одиннадцати вечера. Усталый какой-то, помятый.
– Ну как дела с гаражом? – спросила я спокойно, стараясь не выдать тревоги в голосе.
Он замер буквально на секунду — короткий миг, но я заметила это.
– С каким гаражом? – переспросил он без взгляда в мою сторону.
– Ты же утром говорил про документы…
– А-а… да… – отмахнулся он небрежно. – Это я про Пётрин гараж говорил. Он попросил помочь — там что-то с наследством запуталось совсем… Голова кругом от всей этой волокиты.
Я промолчала. Пётр умер два месяца назад от инфаркта… Мы были на похоронах вместе с Романом; я даже носила пирожки его вдове всю неделю после того…
– Поздно уже… – сказала я тихо. – Иди отдыхай.
Он ушёл в спальню без лишних слов, а я осталась одна на кухне и заплакала — тихо-тихо, чтобы он не услышал из-за стены спальни. Слёзы текли сами собой; я даже не пыталась их остановить… Сердце разрывалось от страха и боли: вдруг стало ясно — он мне лжёт… Мой Роман… человек, рядом с которым прошла вся моя жизнь как один день… который всегда знал меня до мелочей… теперь смотрит мне в глаза и врёт…
Следующие дни прошли словно во сне: готовка по привычке, уборка по расписанию… Разговаривала по телефону с внучкой — а мысли всё время возвращались к одному: что он скрывает? Куда уходит?
Я начала замечать детали: стал чаще задерживаться допоздна — раньше всегда возвращался к шести вечера максимум; теперь мог появиться ближе к девяти или даже позже… Объяснял тем, что гуляет или встречается со старыми друзьями… Но если спрашивала подробнее — отвечал сухо или раздражённо…
Однажды утром убиралась в прихожей и нашла чек в кармане его куртки: молоко, хлебушек, масло сливочное… сыр… яйца… Дата вчерашняя… Но ведь вчера он пришёл домой без пакетов! Я стояла с этим клочком бумаги как парализованная… Кому же тогда предназначались эти покупки?
– Рома! – позвала я его тихо из коридора; он только вышел из ванной.
Он взглянул на чек — лицо дернулось еле заметно…
– Откуда у тебя это?
– В кармане твоём нашла… Ты вчера продукты покупал?
– Да… Захару помогал… У него жена приболела немного — попросил закупить кое-что да отвезти домой…
Но ведь Захар давно уже переехал к сыну в Харьков! Год назад! Его супруга сама звонила мне попрощаться перед отъездом…
Я ничего больше не сказала ему тогда… Просто положила чек обратно на комод и вышла на балкон… Курить бросила двадцать лет назад — но сейчас так хотелось затянуться сигаретой… руки свело от желания…
Стояла там долго… смотрела вниз на улицу сквозь стекло балконной двери и думала: как же так получилось?.. Почему раньше ничего не замечала?.. Или просто закрывала глаза?..
Вечером позвонила Мария:
— Мамочка! Как вы там? Всё нормально? – голос её звучал устало; работа у неё сидячая — бухгалтерия всё-таки…
— Всё хорошо у нас тут… доченька моя родная,— ответила я ей спокойно.— А как Дарина?
— Подрастает! Скоро хочу записать её на танцы! Мамуль,— вдруг голос стал настороженным,— а папа куда-то часто стал уходить?.. Я тебе звонила вечером вчера — ты была одна дома…
— Да гуляет больше теперь,— ответила я.— Доктор же сказал побольше двигаться…
— Уверена ли ты?.. Ты какая-то странная сегодня…
— Всё хорошо у нас тут,— солгала снова.— Не переживай зря… Тебе самой нужно отдыхать побольше…
Положив трубку после разговора с дочерью, я задумалась: ну как сказать ей правду?.. Что рассказать?.. Что отец её вдруг начал скрывать что-то важное?… Человек надёжный всю жизнь вдруг стал чужим?…
