— Мама, пожалуйста, успокойся, — произнесла Ирина, стараясь сохранить самообладание. — Мы обязательно во всем разберемся.
— Разберетесь?! — с сарказмом отозвалась Екатерина. — У вас два пути: либо прямо сейчас отдаете мне пятьдесят тысяч гривен на новые стекла и их установку, либо сами все приводите в порядок так, чтобы и следа не осталось!
Роман, до этого молчавший, подошел к окну и провел пальцами по засохшей краске.
— Екатерина, — тихо начал он. — Да, дети виноваты. Но вы встречаете нас с порога требованиями денег… И называете наших детей уродами и чудовищами… Это уже за гранью.
— За какой еще гранью?! — вскрикнула теща. — Ты видел вообще, что они натворили?! Это мой дом! Я имею полное право требовать компенсацию!
— Не спорю, вы вправе это делать, — кивнул Роман. — Но давайте без криков и обвинений. Мы найдем выход.
Но Екатерина не собиралась искать компромиссы. Ей хотелось возмездия и возмещения ущерба.
— Без криков? Хорошо. Тогда платите. Пятьдесят тысяч или беритесь за работу.
— У нас нет с собой такой суммы, — сквозь зубы произнес Роман. — И мы не намерены платить под давлением.
— Вот как? — глаза Екатерины сузились от злости. — Тогда забирайте своих отпрысков! Чтобы я их больше не видела! И вас тоже! Вон с моего двора!
Повисла гнетущая тишина. Ирина посмотрела на мать – внутри нее что-то оборвалось окончательно.
Екатерина только что отказалась от собственных внуков из-за стекол и денег за краску.
— Ладно, — холодно сказала Ирина голосом, который ей самой был незнаком. — Мы уходим. Больше ты их не увидишь.
Она взяла Никиту и Лесю за руки и повела к машине. Роман бросил тяжелый взгляд на тещу и пошел следом за семьей.
— И даже не думайте звонить! — выкрикнула им вслед Екатерина. — Пока все не исправите!
*****
Следующие недели были непростыми для всех троих. Ирина заблокировала номер матери; Роман хоть и злился на тещу, пытался уговорить жену помириться.
— Она обозвала наших детей уродами и чудовищами! Роман! — возмущалась Ирина каждый раз при разговоре об этом. — Она требовала с нас деньги как будто мы какие-то мошенники! Ради окон она отказалась от семьи! У нее больше нет дочери… а у меня – матери!
Сначала Екатерина ждала звонка – надеялась на извинения или хотя бы попытку примирения со стороны дочери. Потом сама начала звонить – но трубку никто не поднимал.
Затем пошли сообщения: сначала полные злости, потом с упреками… а позже – почти жалобные по тону.
Но ответа так и не последовало. Раздосадованная этим молчанием женщина приехала к ним домой – но дверь ей никто не открыл, хотя она отчетливо слышала голос Леси внутри дома.
В конце концов махнув рукой на попытки восстановить контакт с дочерью, она решила самостоятельно очистить стекла: пробовала скипидаром и бензином – безрезультатно; краска въелась намертво.
Тогда пришлось нанимать рабочих для замены оконных стекол – оказалось это дорогостоящим делом да еще хлопотным в организации.
Подсчитав убытки после ремонта, Екатерина сначала хотела снова потребовать компенсацию у дочери с зятем… но передумала: стало ясно – родственники больше общаться с ней особо не стремятся.
Прошло три месяца без единого контакта между матерью и дочерью. Только ближе к Новому году обида в сердце Ирины начала понемногу отпускать.
31 декабря она решила разблокировать номер матери и отправила ей короткое поздравление с праздником.
К ее удивлению ответ пришел быстро: вместо очередной вспышки гнева Екатерина прислала теплое поздравление в ответ.
— Мама… может быть ты завтра заглянешь к нам в гости? — предложила Ирина осторожно.
— Нет уж… спасибо… У меня свои дела намечены на ближайшее время… — сухо ответила Екатерина, давая понять: прощение еще далеко от завершения – ни дочь ни внуки пока ей полностью прощены не были…
Прежнюю близость восстановить так им обеим и не удалось: каждая осталась при своем мнении о случившемся конфликте; Екатерина была искренне уверена – вина лежит на Ирине… а ущерб должен быть компенсирован детьми той же ценой…
