Людмила нервно ерзала в своем любимом кресле. Напротив, словно провинившаяся школьница, на краю дивана сидела Оксанка.
В гостиной стоял тяжелый воздух — смесь запаха старой обивки и травяных настоек. Атмосфера была напряженной.
— Мне из клиники звонили, Оксанка. Ложусь в четверг, — произнесла Людмила, четко выговаривая каждое слово.
Ее взгляд был цепким и пронизывающим — она внимательно следила за реакцией невестки. Та внутренне сжалась. Оксанка знала: у Людмилы давно проблемы с давлением и сосудами, но когда та говорила «больница», это всегда звучало тревожно.
— Это правильно, что ложитесь. Обследуют, подлечат… Вы ведь давно жалуетесь на самочувствие…
— Обследование — это пустяки, — отмахнулась Людмила. — Главное — уход. Настоящий уход! А от этих санитарок и медсестер толку мало. Бегают туда-сюда, на каждую по десятку пациентов приходится… — она сделала паузу для эффекта и продолжила уже мягче: — Поэтому я договорилась о платной палате на одного человека. И тебе нужно будет взять такую же рядом со мной. Чтобы ты была поблизости и могла прийти по первому зову.
Оксанка растерянно уставилась на нее. Она ожидала просьб привезти домашнюю еду или купить лекарства… Но такое предложение было совершенно неожиданным.
— Я… не совсем понимаю… Палату для себя? Но у меня же работа… Сейчас как раз сдаем проект… И Степан…
— Степан — мой сын, — холодно перебила Людмила. — Он прекрасно понимает: забота о родителях в болезни — обязанность детей. А ты его жена, значит, это касается и тебя тоже. Работу можно приостановить или оформить отпуск за свой счет. Нет ничего важнее здоровья матери.
Оксанке стало не по себе; по спине пробежал холодок. Она попыталась возразить:
— Но ведь там работают профессионалы: врачи, медсестры… Они знают своё дело! А я… Я боюсь навредить… Вдруг сделаю что-то неправильно…
— Их «профессионализм» ограничивается тем, чтобы градусник сунуть да укол поставить! А поговорить? Подушку поправить? Сбегать за нужным лекарством в аптеку вместо того дежурного набора из больничной тумбочки? Думаешь, я этого не понимаю? Всё я понимаю! Мне нужен близкий человек рядом! Ты ведь мне как родная стала, правда же? — её слова прозвучали больше как укор.
Разговор зашел в тупик. Оксанка осознала: все её доводы Людмила заранее отвергла как несерьёзные или нелепые.
