Через семь дней он вдруг объявил, что завтра поедет за шубой.
— Мы ведь это уже обсуждали, — начала Марта, но он резко оборвал:
— Ничего мы не обсуждали. Ты просто не хочешь, чтобы Раиса была довольна. Карта в тумбочке, я сам все улажу. Разговор окончен.
Утром он ушел, бросив на ходу: «Вернусь с подарком». Марта осталась ждать. Прошел час. Потом еще один. И вдруг дверь распахнулась с такой силой, что посуда в шкафу задрожала. На пороге стоял Данил — лицо пылало от злости, глаза налились кровью, из груди вырывались хриплые звуки.
— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! — его голос буквально резанул по ушам.
Марта с бешено колотящимся сердцем сделала шаг вперед.
— Что ты имеешь в виду?
— КАРТА! — он размахивал пластиковой карточкой перед ее лицом. — Она заблокирована! Я опозорился перед всеми! Выбрал шубу, подошел платить — отказ! Ты понимаешь?! Меня выставили нищим! — Данил…
— УСПОКОИТЬСЯ?! — он швырнул карту на пол. — Ты испортила мне весь день! Что ты с ней сделала?!
Марта выпрямилась и заговорила спокойно и твердо:
— Я ее перевыпустила.
Он замер на месте, будто не поверив услышанному.
— Что?
— Перевыпустила. Потому что ты распоряжаешься моими средствами без моего ведома. Восемьдесят пять тысяч на телефон? Сто двадцать на шубу? Это мои деньги, Данил. И я решаю их судьбу.
Повисла тишина, напряженная до звона. Данил побледнел до мелового оттенка.
— То есть… ты меня отрезала?
— Именно так.
Он резко развернулся и выскочил из квартиры, хлопнув дверью так сильно, что фарфоровая фигурка упала с полки и разбилась вдребезги. Марта смотрела на осколки как на символ разрушенного прошлого.
Через тридцать минут он вернулся еще более взвинченный и агрессивный.
— Карта не работает! — выкрикнул он снова, будто это было открытие века. — Ты нарочно это устроила! Хотела унизить меня!
И тут внутри Марты что-то окончательно сломалось. Она увидела перед собой не просто рассерженного мужа, а человека, который считал её деньги своей собственностью по праву рождения.
— Да, нарочно, — ответила она ледяным тоном.
— КАК ТЫ МОГЛА?! Мы же семья! У нас всё общее!
— Нет ничего общего там, где только мои средства становятся «семейными». Полгода ты нигде не работаешь. Все счета оплачиваю я одна. А ты распоряжаешься моими деньгами как своими личными накоплениями!
— Это для Раисы! Она одна!
— Помощь матери — это продукты или лекарства купить при необходимости. А не дарить ей телефоны за восемьдесят пять тысяч или покупать роскошные шубы за сто двадцать! Ты воспринимаешь каждый мой заработанный рубль как свою собственность и при этом сам домой ничего не приносишь!
Она прошла мимо него в спальню и вернулась с синей картонной папкой в руках. Положила её на стол со спокойным стуком бумаги о дерево.
— Это что еще такое? — прошипел Данил сквозь зубы.
— Документы на квартиру от моих родителей в виде дарственной. Освежи память.
Он посмотрел на папку с ненавистью во взгляде.
— Теперь этим будешь мне махать?
— Нет. Просто напоминаю: квартира принадлежит мне официально так же как и деньги мои личные средства. С сегодняшнего дня живи за свой счет: найдёшь работу – будешь тратить свою зарплату вместо моей.
Его лицо исказилось такой яростью, что казалось – перед ней стоит совсем другой человек.
— Значит хочешь оставить меня без гроша?!
— Я хочу лишь одного: чтобы ты перестал считать себя вправе контролировать мою жизнь и мой кошелек.
Он закричал истерично:
— Это предательство! Ты предаёшь семью!
Марта ответила спокойно:
— Нет, Данил… Я просто защищаю свои границы – те самые границы, которые ты давно переступаешь безнаказанно снова и снова…
Он метался по комнате словно загнанный зверь; затем остановился напротив неё и приказал властным голосом:
— Верни карту немедленно!
Она покачала головой:
— Нет…
Он взревел:
— ВЕРНИ!!!
Марта молча направилась в спальню; сердце грохотало где-то в висках от напряжения… но руки оставались удивительно спокойными…
