— Я только за то, чтобы у моей сестры было собственное жильё, но полученное честным способом! — возразил Михайло. — Я готов помочь тебе с первоначальным взносом, мы с Алиной можем одолжить тебе деньги без процентов. Но участвовать в махинации я не собираюсь.
— Мне не нужны ваши подачки! — выкрикнула Дарына и резко встала со стула. Её лицо перекосилось от обиды и ярости. — Всё ясно! Для вас семья — это только вы двое. А мы для вас — так, дальние родственники. Мама, уезжаем отсюда.
Елена с трудом поднялась на ноги. Она взглянула на сына с холодной тоской и разочарованием.
— Не ожидала от тебя такого, Михайло. Твоя жена полностью подчинила тебя себе. Жаль, что ты так и не стал настоящим главой семьи и не научился принимать зрелые решения.
Они молча собрали вещи и вышли, громко хлопнув дверью. В гостиной воцарилась напряжённая тишина.
— Теперь они нас ненавидят.
— Нет, это не ненависть. Это обида из-за того, что их корыстный замысел провалился. Они решили, что родственные связи дают право нарушать закон без последствий.
Следующие дни лишь подтвердили: свекровь и золовка затаили обиду.
Телефоны молчали. В семейном чате, где раньше обсуждали новости и делились шутками, царило молчание.
Когда Михайло пытался дозвониться матери, она отвечала коротко и быстро завершала разговор.
Дарына вовсе перестала брать трубку. Через неделю Михайло вернулся домой после работы с решительным выражением лица.
— Я должен поговорить с ними лично. Надо всё прояснить раз и навсегда.
Он отправился к матери. Разговор оказался затяжным и непростым. Домой он вернулся поздно вечером усталым и подавленным.
— Ну как? — спросила Алина с надеждой в голосе.
— Бесполезно… — тяжело вздохнул Михайло. — Они не отступают от своей позиции. Мама считает, что мы проявили крайнюю неблагодарность и разрушили Дарыне жизнь. Что для нас важнее какие-то бумаги, чем родственные отношения. Им неинтересны ни законы, ни возможные последствия — они видят лишь отказ с нашей стороны.
Алина кивнула в знак понимания: другого исхода она даже не ждала.
— Что будем делать дальше?
— Продолжим жить своей жизнью, — ответил он спокойно. — Мы поступили правильно: защитили наш дом, нашу семью и доброе имя. Пусть живут по-своему…
