Помнишь, как ты сама нарисовала для него открытку на день рождения? Почти целый час сидела, старалась. Разве так поступает ребенок, который не любит?
Из трубки доносились сдержанные всхлипы. Пётр что-то тихо говорил на фоне:
— Ну я ведь говорил тебе, дурочка моя…
— Ганна, — проговорила Мария как можно мягче. — Мы с Софией обязательно побеседуем. Я объясню ей, что такие слова могут задеть, даже если она не хотела обидеть. И что бабушкина еда — это проявление любви и заботы, и к ней нужно относиться с благодарностью.
— Хорошо… — выдохнула свекровь. — Просто мне было очень горько…
Они поговорили ещё немного, стараясь успокоить Ганну, и завершили разговор. Тарас положил телефон на стол и посмотрел на жену.
— Ну что? Довела до слёз? — спросила Мария тихо, присаживаясь рядом.
Он покачал головой и слегка улыбнулся.
— Дети… Они ведь всё чувствуют насквозь и говорят прямо, без прикрас.
— Я понимаю, что София не хотела зла, — задумчиво произнесла Мария. — Но всё же нам стоит объяснить ей про чуткость. Чтобы она оставалась нашей искренней девочкой, но умела выражать правду бережно.
— Согласен полностью, — кивнул Тарас. — Обсудим это с ней в выходные.
*****
В субботу они заехали за Софией к бабушке с дедушкой. Девочка была оживлённой и разговорчивой: весело рассказывала о прогулке в парке с дедушкой и о сказке, которую читала ей бабушка.
После ужина Мария пригласила дочку посидеть рядом на диване.
— Софийка, солнышко моё, мы хотим немного поговорить о твоих выходных у бабушки с дедушкой.
Личико девочки сразу стало серьёзным: она почувствовала важность разговора.
— Что случилось, мамочка?
— Дедушка позвонил папе и сказал… бабушка очень расстроилась в субботу. Ты не помнишь почему?
София нахмурилась в попытке вспомнить. Затем её глаза широко раскрылись:
— А… из-за омлета?
— Да-да, именно из-за него, — подтвердил Тарас, присаживаясь по другую сторону от дочери. — Ты сказала бабушке тогда кое-что неприятное…
— Но он же правда был не такой вкусный! Не как твой! — горячо воскликнула девочка и посмотрела на Марию ясными глазами. — У тебя он пышный такой… а у бабушки… толстый какой-то… мокрый… фу-у-у…
Марии пришлось усилием удержать улыбку: детское описание было удивительно точным.
На самом деле Ганна действительно часто передерживала омлет на плите: он становился плотным и тягучим.
— Софийка… я понимаю тебя: ты сказала то, что почувствовала… — начала Мария мягко обнимая дочь за плечи. — И если честно… мне приятно слышать такие слова о моих завтраках! Спасибо тебе! Но знаешь… у каждого человека есть чувства. И бабушка очень старалась ради тебя: она хотела порадовать тебя своим завтраком – лучшим из тех, что умеет готовить. А когда ты сказала ей такое… ей стало больно и грустно – она подумала будто её старания были напрасны… будто она плохая бабушка…
Лицо Софии вытянулось; в её больших глазах промелькнуло замешательство – а затем первая искорка понимания.
