— Кто это тебе сказал? — удивился Владимир.
— Данило сказал. Сейчас в моде совсем другие типажи. Кстати, можешь дать немного денег? Я бы хотела немного увеличить губы, — попросила она.
— Губы? Только через мой или твой труп, — резко ответил Владимир. — «Данило сказал», — передразнил он дочь. Оксанка поддержала мужа, решительно отвергнув идею с губами, что сильно задело Екатерину. Несколько раз Оксанка пыталась поговорить с дочерью, объяснить ей, что Данило ей не пара, но та и слушать ничего не желала. И вот теперь за ужином снова всплыло это имя.
Екатерина промолчала в ответ на слова отца, вскочила из-за стола и стремительно удалилась к себе в комнату.
— Оксанка, ну поговори ты с ней! Она же совсем голову потеряла из-за этого щеголя, — взмолился Владимир.
— Я уже не раз пыталась донести до неё, что Данило ей не подходит… — тяжело вздохнула Оксанка.
— Я сама с ней побеседую, — тихо сказала Раиса и мягко улыбнулась сыну с невесткой. Ей было уже семьдесят шесть лет; её муж, с которым они прожили долгую и счастливую жизнь, ушёл почти десять лет назад. Владимир был её младшим ребёнком из четырёх. Почти сразу после утраты супруга Раиса переехала жить к нему. Остальные дети разъехались по разным городам Украины: у них были свои семьи и даже внуки. Все поддерживали тёплые отношения друг с другом: часто созванивались и навещали мать; каждый был готов приютить её у себя, но Раисе было привычнее оставаться здесь.
Она была человеком скромным и деликатным: никогда не вмешивалась без надобности в дела семьи сына и не навязывала свои советы по хозяйству Оксанке. Если хотела помочь по дому, всегда сначала спрашивала:
— Оксанка, можно я пыль протру? Или: — Может супчика сварить к вашему приходу?
Оксанке это импонировало: две женщины на одной кухне прекрасно уживались без конфликтов или борьбы за территорию. Между свекровью и невесткой царили уважение и покой. Екатерина тоже очень любила бабушку; ещё маленькой она помнила летние поездки к ней с дедом за городом.
Владимир сомневался, сможет ли его мама со своим мягким нравом повлиять на внучку. Оксанка тоже подумала про себя: вряд ли Раиса разбирается в современных взглядах молодёжи — пользы от разговора будет немного… Но всё же Екатерина была её внучкой; конечно же они не могли запретить бабушке поговорить с ней по душам.
Раиса устроилась в кресле у окна Екатерининой комнаты:
— Екатерина, ты только на родителей сильно не сердись…
— Бабушка… ты тоже теперь против меня? — обиженно спросила девушка.
