В доме, где прежде витал аромат яблочной выпечки и звучал беззаботный смех, теперь царила тягучая атмосфера недомолвок. Данило всё чаще ловил себя на том, как взгляд его матери, Оксанки, скользит по фигуре отца, Мирослава, с каким-то холодным и отчуждённым интересом. А Мирослав будто бы искал спасения — в гараже, на подработках или в долгих прогулках с собакой. Он делал всё возможное, лишь бы не задерживаться в стенах квартиры, где каждая мелочь напоминала о чём-то утраченном.
Юноша остро ощущал эту перемену — зыбкость фундамента родного дома проникала и в его собственную жизнь. Его внутренний мир начал рушиться вслед за тем, что происходило между родителями. Даже занятия в университете, которые раньше вдохновляли его, теперь пролетали мимо сознания и оставляли после себя только тревожный осадок. Данило пытался осторожно начать разговоры с ними — найти путь к их закрытым сердцам. Но стоило ему произнести: «Как у вас дела?» или предложить: «Может, выберемся куда-нибудь всей семьёй?», как Оксанка и Мирослав тут же надевали маски спокойствия и переводили беседу на нейтральные темы вроде покупок или уборки. Было очевидно: они всеми силами избегали чего-то по-настоящему важного — словно боялись потревожить спящего зверя.
Данило метался между мыслями и чувствами, ощущая, как краски жизни тускнеют день ото дня. Ему хотелось снова услышать их общий смех за столом, увидеть случайное прикосновение рук родителей — такое простое проявление близости. Но он уже не был ребёнком и понимал: если хрусталь разбился вдребезги — даже самый искусный мастер не сможет склеить его без следов; трещины останутся навсегда.
Он обратился за поддержкой к своему старому другу Виталию — надеясь услышать разумный совет среди этого душевного хаоса.
— Послушай меня внимательно, братец… Это их история. Их дорога. У моих тоже не получилось — разошлись по разным квартирам. И ничего страшного: я жив-здоров, с мамой общаюсь часто, с отцом тоже вижусь время от времени. Сейчас главное — быть рядом с матерью. Она будет нуждаться в тебе больше всего. А отец… он справится сам по себе. Он мужчина — выдержит всё это… Хотя если честно? Чаще всего именно мужчины становятся причиной таких трещин в семье… — рассуждал Виталий вслух, стараясь приободрить друга.
В словах товарища действительно звучала определённая правда. Оксанке явно понадобится его поддержка и участие в этот непростой период жизни. Данило был готов сделать всё возможное ради неё — лишь бы помочь ей пережить бурю непонимания и боли. Однако мысль о том, что вся вина лежит исключительно на мужчине — вызывала у него внутреннее сопротивление. Слишком живы были воспоминания о собственном недавнем расставании: девушка предпочла другого парня — более яркого внешне и перспективного на её взгляд… Данило вложил душу в эти отношения; но оказалось одного желания сохранить любовь недостаточно.
Он дал себе слово сосредоточиться на учёбе и оставить позади сердечные раны… но теперь перед ним выросла новая задача куда сложнее: стать взрослым сыном для родителей на грани распада.
И вот однажды тишина дома стала особенно гнетущей; она звенела пустотой так громко, что Данило понял: дальше тянуть нельзя. Если родителям действительно тяжело вместе жить под одной крышей… если их союз стал клеткой вместо опоры… то лучше отпустить друг друга честно и спокойно… чем продолжать медленно разрушать души молчанием.
Он знал наверняка: оба сейчас дома… Отложив учебники в сторону и собравшись с духом… он направился к ним для откровенного разговора.
Переступив порог квартиры… он сразу уловил приглушённые голоса из гостиной – напряжённые интонации выдавали спор между родителями… Они были настолько поглощены диалогом… что даже не заметили возвращения сына.
Сердце Данила забилось так сильно… что гул отдавался эхом в висках… Ноги налились свинцом… а ком подступил к горлу…
В такие минуты он снова ощущал себя маленьким мальчиком – растерянным перед лицом взрослого мира…
