«Я что, в чём-то провинилась?»
Она раздражённо выдохнула:
— Не усложняй. У меня теперь настоящая семья. А ты… просто мешаешь.
В ту же ночь я собрала свои вещи и переехала в уютный, тёплый дом бабушки.
Она сразу прижала меня к себе, развесила мои рисунки на дверце холодильника, помогала с уроками и шептала мне на ухо:
— Я никогда тебя не оставлю.
И хотя рядом с ней я наконец почувствовала опору, боль от того, что меня отвергли, не отпускала.
— Почему она меня не любит? — однажды спросила я.
Бабушка нежно провела рукой по моим волосам:
— Некоторые люди не умеют отдавать ту любовь, которую обязаны дарить. Но это не твоя вина, Диана. И никогда ею не была.
— Но ведь она любит Романа… — прошептала я едва слышно.
— Она сломлена внутри, милая. А порой те, кто сам разбит, причиняют боль другим — чтобы хоть как-то заглушить свою собственную.
Когда мне исполнилось одиннадцать лет, бабушка попыталась наладить отношения между мной и матерью — устроила семейный ужин.
Я пришла туда с надеждой: вдруг она посмотрит на меня иначе… вдруг пожалеет?
Но всё оказалось иначе — я увидела лишь то, как она с нежностью обнимает Романа так, будто меня рядом вовсе нет.
Я протянула ей маленькую записку с рисунком нас троих — вымышленной семьи.
Она даже толком не взглянула на неё и передала Роману — словно это был ненужный клочок бумаги.
— Это было для тебя… — тихо сказала я.
— У меня уже есть всё необходимое, — ответила она безразлично и даже не посмотрела в мою сторону.
После того вечера я отпустила надежду когда-либо её полюбить. И больше она ни разу не оглянулась назад.
