Телефон зазвонил неожиданно. Остап. Ганна вздохнула и ответила:
— Да, слушаю.
— Ганн, нам нужно увидеться, — голос звучал утомлённо. — Надо поговорить.
— Приезжай, если считаешь нужным, — теперь она не испытывала страха перед такими встречами.
Вечером послышался скрип калитки. Остап выглядел иначе — похудевший, уставший, без прежней самоуверенности.
— Заходи, — Ганна указала на стул. — Что случилось?
Остап опустился на сиденье и провёл рукой по лицу.
— С Оксаной всё закончилось.
— Понятно, — в её голосе не было ни злорадства, ни сочувствия. Просто констатация факта.
— Она… в общем, нашла кого-то получше.
— И что ты теперь собираешься делать?
Он долго молчал.
— Я подумал… может быть, стоит попробовать снова? Мы ведь столько лет были вместе. Всякое бывает в жизни.
Ганна смотрела на него и не могла узнать прежнего Остапа. Исчез тот уверенный человек, который всегда принимал решения за двоих. Перед ней сидел растерянный мужчина без опоры под ногами.
— Нет, Остап, — она покачала головой. — Уже слишком поздно.
— Ганн, я понимаю… я виноват…
— Дело вовсе не в этом. Просто я изменилась. И мне… хорошо так, как есть сейчас.
Остап оглядел комнату. На стенах висели новые фотографии: Ганна с подругами и с внуками.
— А ты знаешь вообще, где я сейчас живу?
— Нет.
— Комнату снимаю где-то на отшибе…
Ганна пожала плечами:
— У тебя есть твоя доля дома. Можешь продать её и купить себе жильё.
— Без твоего согласия я не смогу продать её. А денег нет — всё ушло на Оксану…
Ганна поднялась и налила себе ещё чаю.
— И что ты хочешь предложить?
— Может быть… я побуду здесь? В гостевой комнате?
Она посмотрела прямо:
— Нет. Этот дом больше не общий. Он теперь мой дом.
На его лице промелькнуло знакомое раздражение:
— Ты мстишь мне за прошлое?
Она спокойно ответила:
— Я просто живу своей жизнью, Остап. Без оглядки на тебя… впервые за тридцать два года.
Он долго молчал и наконец кивнул:
— Ладно… тогда я пойду…
У калитки он обернулся:
— Ты изменилась, Ганн…
Она улыбнулась:
— Знаю…
Когда он ушёл, Ганна вернулась на веранду и взяла телефон. Набрала номер:
— Полина! Привет! Как насчёт театра в субботу?
— Я только «за»! А твой объявлялся?
— Да вот только что приходил…
— И чего хотел?
— Вернуться хотел…
Полина помолчала секунду:
— А ты?
Ганна усмехнулась:
― А я не хочу возвращаться туда же…
Положив трубку обратно на столик рядом с креслом-качалкой, она прикрыла глаза от вечернего солнца. Впереди было лето: ремонт спальни и поездка к морю уже входили в её планы.
Через неделю пришло письмо от нотариуса: Остап официально отказался от всех претензий на дом. Ганна улыбнулась уголками губ — спокойно и уверенно.
В конце месяца она подписала все бумаги: теперь дом полностью принадлежал ей одной. Вечером она вышла в сад: неспешно прошлась по дорожкам между клумбами и провела рукой по шероховатой коре старой яблони.
― Ну вот… ― сказала вслух с лёгкой улыбкой ― Теперь точно мой…
Из соседнего двора донеслись звуки музыки — старая песня из юности пробилась сквозь вечернюю тишину двора. Она вдруг заметила за собой: ноги сами начали двигаться в такт мелодии… как когда-то давно… И рассмеялась звонко и легко — как девочка после выпускного бала под дождём из лепестков сирени…
Пятьдесят семь ― это вовсе не финал истории… Это начало новой главы жизни ― той самой настоящей жизни для себя самой… Когда наконец понимаешь свою ценность… И осознаёшь: никогда не поздно начать жить иначе…
