— София…
— Я уже устроилась в частную клинику. Зарплата вдвое выше. И сниму нормальную квартиру, а не крохотную комнату.
— А как же мы? Двадцать лет вместе…
— Двадцать лет я старалась быть удобной. Стирала, готовила, молчала, когда твоя мама распоряжалась в моем доме. А когда мне нужна была поддержка — ты выбрал ее.
Александр опустил взгляд. В его руках были распечатки с объявлениями о сдаче жилья.
— Я тоже подыскиваю себе квартиру, — негромко произнёс он. — Не могу больше жить с мамой. После того как ты ушла, многое осознал…
— Что именно?
— Что дом — это не стены и мебель. Это люди. А люди ушли.
София посмотрела на него — мужчину, с которым провела половину жизни, и не ощутила ни гнева, ни сожаления. Только глубокую усталость.
— Поздно, Александр.
Развод оформили без проволочек. Делить было почти нечего — квартира осталась Александру, вместе с мебелью и техникой. София забрала только свои личные вещи и половину накоплений со счета.
Юрист оказалась права: за вложения в ремонт суд присудил компенсацию. Небольшую сумму, но её хватило на первый взнос за аренду квартиры.
Новая работа приносила удовлетворение. В частной клинике был другой подход: достойная зарплата, уважение со стороны коллег и пациентов. Впервые за долгие годы София почувствовала себя специалистом, а не просто «медсестрой из поликлиники».
Квартира тоже оказалась удачной находкой — светлая однокомнатная в новостройке с приятными соседями по площадке. Никто не вмешивался в её жизнь, не давал непрошеных советов и не указывал на «лишность».
Александр иногда звонил. Говорил, что живёт один — мать обиделась на его «предательство» и почти перестала выходить на связь.
— София… может быть, стоит попробовать ещё раз? — однажды спросил он по телефону. — Я многое переосмыслил…
— У тебя было двадцать лет для этого, — спокойно ответила она. — Время ушло.
Прошел год. София привыкла к новому укладу: работа, дом, встречи с Маричкой по выходным дням. Никаких обязанностей перед семьёй и отчётов о каждой потраченной гривне или минуте времени.
Иногда накатывала грусть — особенно вечерами хотелось поделиться мыслями или просто поговорить по душам… Но это чувство быстро проходило: свобода оказалась ценнее привычки к совместной жизни.
Однажды она столкнулась с Ниной в магазине. Та заметно постарела и похудела; во взгляде читалось что-то смущённое и виноватое.
— София… — тихо окликнула она её нерешительно.
— Добрый день, Нина.
— Как у тебя дела? Александр говорил… ты теперь работаешь в хорошем месте…
— Всё хорошо.
Они стояли напротив друг друга: две женщины, которые когда-то делили один дом и одного мужчину… Теперь между ними пролегала невидимая пропасть из взаимных обид и сделанных выборов.
— А Саша… — начала было свекровь.
— Александр теперь вне моей жизни, — мягко прервала её София. — Всего вам доброго.
И пошла дальше своей дорогой без оглядки назад.
Тем же вечером позвонила Маричка:
— Мамочка… папа снова просил твой номер телефона…
— Зачем?
— Не сказал… Но выглядит подавленным… Говорит: скучает…
София молча смотрела сквозь окно своей небольшой уютной квартиры на вечерний город…
— Мам… ты жалеешь?
— О чём?
— Ну… что развелись? Всё-таки двадцать лет…
София задумалась ненадолго… Жалеет ли она? О потраченном времени – да; о несбывшихся мечтах о крепкой семье – тоже… Но о самом решении уйти?
— Нет, Маричка… Не жалею ни капли… Лучше поздно начать жить для себя – чем никогда…
И это была правда: тот дом остался позади – место где её считали чужой… Теперь у неё был новый уголок – пусть маленький – но свой по-настоящему… И никто уже не мог отнять у неё это право быть собой…
За окном вспыхивали огни вечернего города Львова… Завтра наступит новый день – со своими делами и возможностями… И всё это будет только для неё одной…
