В этом, казалось бы, безобидном вопросе прозвучала такая показная забота, что по спине пробежал холодок. Тем не менее я попыталась сохранить вежливость:
«Да, живу одна. Простите, сейчас много хлопот с обустройством…»
«Ну конечно, понимаю», — будто проигнорировав мой намёк, продолжила она. — «А вы в курсе, что у прежних жильцов тут постоянно были проблемы с трубами? Может, мне заглянуть и убедиться, всё ли у вас в порядке?»
Я отрицательно покачала головой и попыталась прикрыть дверь. Но Оксана ловко подставила ногу:
«Понимаете, район у нас спокойный, но всё же… В одиночестве жить небезопасно. А вы где работаете?»
«Извините, мне действительно некогда», — наконец удалось закрыть дверь. Я прислонилась к ней спиной и тяжело выдохнула.
Печенье оказалось вкусным на вкус, но послевкусие от этого знакомства оставило неприятный осадок.
На следующий день она снова появилась. Потом ещё через день. И снова спустя пару суток. Каждый раз находился новый предлог: то проверить состояние труб, то попросить немного соли, то пожаловаться на шум за стенкой. Она возникала в моей жизни с назойливостью припева: стук в дверь — медовый голос — прищуренный взгляд.
«Дорогая моя, я слышу ваши шаги по ночам. Может быть, стоит положить коврик?»
«А вчера к вам мужчина заходил… Вы поосторожнее будьте — у нас дом приличный».
«Ой-ой-ой! А занавески-то какие тёмные! Я бы на вашем месте…»
После каждого её визита я чувствовала себя опустошённой — как после затяжного разговора с начальником на повышенных тонах. Оксана проникала во все уголки моего быта: советовала шторы посветлее повесить, подсказывала магазины с низкими ценами и даже комментировала расстановку мебели. Она появлялась в квартире так уверенно и привычно, будто это был её дом и она просто позволила мне пожить здесь временно. Её взгляд скользил по чашкам на столе; она заглядывала в ванную «на всякий случай», неодобрительно качала головой при виде коробки из-под пиццы.
Со временем я стала вести себя как разведчица: выходила из квартиры ни свет ни заря — около семи утра — пока соседка ещё спала; возвращалась поздно вечером; научилась закрывать замок почти бесшумно и передвигаться по лестнице на цыпочках. Если слышала её голос где-то поблизости — задерживалась во дворе или делала видимость разговора по телефону возле подъезда. Всё дошло до абсурда: даже мусор выносила строго после десяти вечера — когда Оксана уже устраивалась перед телевизором со своим любимым сериалом.
Но казалось ей было достаточно одного шороха ключа в замке — и вот уже звучал знакомый стук.
Однажды вечером я вернулась домой после работы и увидела её прямо у входа в подъезд. Она стояла там с перекрещёнными руками на груди — словно дежурный охранник на посту…
