— Что бы ты тогда сделал? Бросил учёбу? Вернулся из Киева? — Ирина поднялась с кресла и подошла к окну. — Дарина не верит в это. Говорит, что ты всегда был труслив.
Эти слова больно задели, но Ростислав понимал — она не лжёт. В семнадцать он испугался ответственности и сбежал: сначала в армию, потом переехал в другой город, затем полностью сменил окружение и образ жизни. Делал карьеру, зарабатывал гривны, встречался с разными женщинами — но никого не любил так сильно, как Дарину.
— Где она сейчас?
— Всё там же. Маргарита уехала к своей сестре, оставив квартиру дочери и внуку.
Ростислав достал телефон и взглянул на экран. Было половина четвёртого — школьные занятия уже должны были закончиться.
— Я пойду к ней.
— Ростислав, подожди. — Ирина обернулась от окна. — Ты же понимаешь: просто сказать «прости» будет недостаточно? У неё теперь своя жизнь. Ребёнок, работа, планы…
— А у меня нет настоящей жизни, — тихо произнёс он. — Есть жильё, должность, деньги… Но нет семьи. Нет смысла просыпаться по утрам.
Ирина внимательно всмотрелась в его лицо.
— Ты действительно готов всё изменить? Переехать сюда? Принять мальчика одиннадцати лет как своего сына, хотя он тебя даже не знает?
— Готов. Лишь бы Дарина дала мне шанс.
Дарина открыла дверь не сразу: сначала долго смотрела через глазок и расспрашивала о том, кто пришёл. Когда наконец впустила его внутрь, Ростислав едва узнал её.
Исчезли веснушки на лице — те самые, которые он когда-то так нежно целовал. Волосы больше не спадали мягкими локонами: теперь они были аккуратно собраны заколкой. Взгляд стал настороженным и сдержанным.
— Привет, Дарина.
— Зачем ты пришёл? — В её голосе не было ни радости встречи, ни удивления. Только усталость звучала в интонации.
— Мне нужно поговорить с тобой. Можно войти?
Она помедлила немного и затем молча отступила назад в прихожую. Квартира изменилась: стала уютной и наполненной жизнью. На стенах висели детские рисунки и грамоты за успехи в школе.
— Чаю хочешь?
— Да… хочу.
Они прошли на кухню вместе. Дарина поставила чайник на плиту и достала из шкафа печенье. Двигалась напряжённо; казалось, каждый её жест даётся через усилие.
— Ирина сказала мне… что у нас есть сын.
Дарина замерла с банкой сахара в руках.
— У меня есть сын. У тебя есть только генетический след от человека, который однажды участвовал в его появлении на свет.
Фраза прозвучала резко и холодно, но Ростислав уловил за ней глубокую боль — ту самую боль накопленных лет одиночества и обиды.
— Дарина… я правда ничего не знал… Мама сказала мне тогда… что ты сделала аборт…
— И ты просто поверил этому?! Даже не попытался выяснить правду? Найти меня? Написать хоть строчку?
— Я писал! Полгода каждую неделю! Ни одного ответа!
— Какие письма ты имеешь в виду?! Ростислав… до меня ничего не доходило!
