— Оксана, — произнесла я тихо. — Я не отказываюсь помочь. Но мне важно, чтобы у нас был какой-то порядок. Сроки, понимание цели. Чтобы мы знали, к чему стремимся.
— Мы стремимся просто выжить, — резко ответила она. — А ты стремишься стать как Зоя. Помнишь её? Та, что каждую копейку пересчитывала и вечно твердила: «А вот я в ваши годы…»
Это сравнение больно задело. Зоя была скупой и мелочной женщиной, способной часами жаловаться на цены на хлеб и при этом отказывать в помощи даже в самых тяжёлых ситуациях.
— Я не Зоя, — сказала я спокойно. — И ты это прекрасно понимаешь. Иначе бы ты не звонила мне уже восемь месяцев подряд.
— Вот именно! — вскрикнула Оксана. — Восемь месяцев! И теперь ты устала? Теперь тебе жалко? Мы же семья, Мария!
«Мы семья». Эти слова она всегда произносила тогда, когда чувствовала моё сомнение. Семья для неё была аргументом безапелляционным: он должен был разрушать любые возражения и открывать любые кошельки.
— Именно потому что мы родные люди, — ответила я, — мне не хочется допустить между нами пропасть из обид и долгов. Поэтому я предлагаю говорить честно.
На другом конце провода зашелестели бумаги, хлопнула дверь.
— Понимаешь… — сказала Оксана уже тише, спокойнее. — Иногда мне кажется: у тебя есть всё, а у меня ничего нет. У тебя стабильная работа, своё жильё, никто ничего от тебя не требует… А я среди ночи просыпаюсь от детского плача и думаю: хватит ли до зарплаты Игоря.
Я опустилась на табурет у окна. В её словах звучала правда — та часть правды, которую невозможно было отрицать. Да, у меня действительно была устойчивость в жизни… но ведь была и другая сторона.
— Оксана… Моя стабильность появилась не случайно. Это результат долгих лет решений: учёба, работа без выходных, съёмные комнаты с чужими людьми… Я экономила на всём возможном ради того положения, что имею сейчас.
— А по-твоему я не работала? Не училась?
— Работала… Но потом вышла замуж, родила сына и оставила работу сама по себе. Это был твой путь… И каждый путь имеет свои последствия.
Слово «путь» повисло между нами как невидимый укор. Оксана замолчала; в этой тишине слышались годы накопленных обид и разного взгляда на жизнь.
— Ладно… — наконец сказала она ровным голосом. — Давай так: ты сейчас переводишь деньги… А через неделю встречаемся лично и всё обсуждаем вместе с Игорем и Валентиной.
— Согласна… — кивнула я в трубку.
После разговора я сделала перевод как обычно. Но впервые добавила комментарий к платежу: «На садик ребёнку, лекарства и обувь. Встречаемся в субботу у Валентины».
