«А если я не помогу?» — произнёс он.
Наступила тишина. Богдан с Оксаной переглянулись.
«Ну… значит, не поможешь, — холодно отозвался сын. — Значит, мы тебе чужие».
«Богдан, я не это хотел сказать…»
«А что тогда? Ты ведь прямо спрашиваешь — а если не помогу. То есть уже решил отказать?»
«Я просто пытаюсь понять: а если действительно не смогу? Что вы тогда будете делать?»
«Не знаю, — Богдан поднялся из-за стола. — Придётся брать кредит под бешеные проценты. Или продавать квартиру и переезжать в однокомнатную на окраине. Это тебя устроит?»
Тарас понимал, что сын давит на него. И всё равно испытывал угрызения совести. А вдруг они и правда решатся продать жильё? Мария ещё совсем маленькая, ей всего четыре года. Как она будет расти в тесной квартире на отшибе?
«Хорошо, — произнёс он наконец. — Помогу».
На лицах сына и его жены появилось такое искреннее облегчение, что на мгновение Тарасу даже показалось: ситуация у них действительно тяжёлая.
«Папа, спасибо! — Богдан обнял его крепко. — Ты нас выручаешь по-настоящему!»
«Но только на полгода, договорились?» — уточнил Тарас.
«Конечно! Не больше! Я уже отправил резюме в несколько мест, скоро точно найду работу».
Они ушли довольные и спокойные. А Тарас остался за столом и начал прикидывать расходы. Если ежемесячно отдавать двадцать тысяч гривен, у него останется всего пять тысяч на питание и прочие нужды. Это около ста шестидесяти гривен в день.
Он открыл холодильник: там лежал кусок хорошей ветчины за триста гривен — купил вчера; сыр за двести пятьдесят… Теперь таких покупок себе позволить он уже не сможет. Придётся перейти на сосиски по сто гривен за упаковку и самый дешёвый сыр.
Ночью сон так и не пришёл к нему. Он ворочался с боку на бок, размышляя: правильно ли поступил? С одной стороны — родной сын, внучка… Семья всё-таки. А с другой стороны — почему именно он должен затягивать пояс потуже, пока они продолжают ходить по ресторанам и фитнес-клубам?
Утром раздался звонок от старого друга Игоря.
«Тарас! Как ты там? Давно не виделись!»
«Да нормально всё, Игорь… Без перемен».
«А помнишь нашу идею махнуть вместе порыбачить? На недельку в Ворзель! Я тут нашёл путёвки недорогие: двадцать пять тысяч за неделю с проживанием и питанием включительно! Поехали?»
Двадцать пять тысяч… Тарас вспомнил их давнюю мечту съездить туда вдвоём лет пять назад. Всё откладывали… А теперь эти деньги у него были бы… если бы не помощь сыну.
«Не выйдет сейчас… Извини», — ответил он тихо.
«А почему?»
«Да так… Свободных денег нет».
«Да брось ты! Ты же всегда был экономным человеком! У тебя наверняка что-то отложено».
«Помогаю сыну… У него сейчас трудности».
«Опять? – голос Игоря стал жёстче. – Тарас, может хватит уже?»
«А ты о чём?»
«А о том же самом каждый раз! Институт оплатил ему ты ведь? Свадьбу организовал тоже ты? Квартиру помог купить – снова ты! Когда ты начнёшь жить для себя?»
«Игорь… Он мой сын. Как я могу ему отказать?»
«А как ты можешь себе отказать? Подумай сам – тебе шестьдесят семь лет! Ну пусть ещё двадцать лет впереди – если повезёт… И ты хочешь все эти годы прожить в режиме жёсткой экономии ради того, чтобы твой сын продолжал ходить в спортзал?»
«Ты меня неправильно понимаешь…»
— «Нет-нет… Я как раз понимаю очень хорошо», — перебил его Игорь после паузы.— «Ты боишься остаться один: боишься потерять контакт с ним… Боюсь даже сказать вслух – но ведь это так: боишься остаться без звонков от него… без визитов внучки…»
Тарас молчал: слова друга попали точно в цель.
— «Послушай меня внимательно», продолжил Игорь спокойно.— «Если твой сын общается с тобой только потому что ты даёшь деньги – это уже давно не семья… Это деловые отношения».
После разговора Тарас долго сидел один на кухне перед пустой чашкой чая. Потом достал старый блокнот и начал подсчёты: сколько же он вложил в сына за все эти годы?
Учёба обошлась примерно в триста тысяч гривен… Свадьба – ещё двести… Первый взнос за квартиру – двести тысяч… Помощь при покупке мебели вместе с Оксаной – около ста… Машина – ещё пятьдесят…
В сумме получилось восемьсот пятьдесят тысяч гривен.
Это были все его накопления за сорок лет работы на заводе.
