Это были все его сбережения, накопленные за сорок лет работы на заводе.
Тарас посмотрел на сумму и внезапно осознал — он отдал сыну не просто деньги. Он передал ему всю свою жизнь. Все те поездки, которые так и не совершил с женой. Все покупки, от которых отказывался. Все радости, которые откладывал «на потом».
Но «потом» так и не наступило. Ганна ушла из жизни. А он остался один — в пустой квартире, с пенсией в тридцать восемь тысяч.
Вечером приехал Богдан — забрать первые двадцать тысяч.
— Папа, ты подготовил?
Тарас достал конверт и протянул его сыну.
— Богдан, давай поговорим.
— О чём? — спросил тот, пересчитывая купюры.
— Я передумал.
Богдан поднял взгляд. В его глазах мелькнуло что-то недоброе.
— Что значит передумал? Мы же всё обсудили!
— Я помню. Вот тебе двадцать тысяч — за этот месяц. Но больше я давать не буду.
— Папа, ты серьёзно? — лицо Богдана побледнело. — Мы ведь всё распланировали! Отказались от кредита только потому, что ты пообещал помочь!
— Это не шутка. Просто я понял: больше не могу так жить.
— Не можешь или уже не хочешь?
— Не хочу, — спокойно ответил Тарас. — Мне шестьдесят семь лет, Богдан. Всю жизнь я трудился и отдавал всё тебе. А теперь хочу пожить немного для себя.
— Для себя?! — Богдан усмехнулся с раздражением в голосе. — Папа, ты старик! Какое ещё «для себя»? Ты что, решил в казино сходить?
— Я хочу просто жить нормально. А не выживать на сто шестьдесят гривен в день.
— Но у тебя же есть больше!
— У меня пенсия тридцать восемь тысяч гривен. Минус восемь на коммунальные платежи, минус пять на лекарства… Остаётся двадцать пять. Если тебе отдавать двадцать — мне останется всего пять тысяч.
— Так перестань покупать дорогие лекарства! Есть аналоги подешевле!
Тарас внимательно посмотрел на сына: вот так просто… Откажись от качественных лекарств ради того, чтобы он мог продолжать ходить в спортзал?
— Ты слышишь себя вообще?
— Папа, я говорю как есть! У нас ребёнок! Его нужно кормить, одевать и развивать!
— А мне ничего этого уже не нужно? Мне можно питаться дешёвыми сосисками?
— А что ты предлагаешь? Мы должны квартиру продавать из-за твоей жадности?!
Жадность… Вот как это теперь называется: отказ делиться последним стал жадностью.
— Знаешь что, Богдан… — тихо произнёс Тарас. — Забери эти двадцать тысяч. Это мой последний подарок тебе. Но больше ни копейки ты от меня не получишь.
— Да иди ты к чёрту! — Богдан бросил конверт на стол с презрением в голосе. — Думаешь, я буду унижаться?! Обойдёмся без тебя!
Он хлопнул дверью и ушёл прочь. Тарас остался сидеть на кухне один и смотрел на лежащий перед ним конверт с деньгами. В груди было одновременно пусто и тяжело.
Прошло три недели без единого звонка от сына. Каждый день Тарас поглядывал на телефон: а вдруг позвонит? Может быть извинится?
Но звонка так и не было.
Зато позвонил Игорь:
— Тарас, путёвки ещё действуют? Поедем?
Тот перевёл взгляд на всё тот же конверт на столе…
— Поеду, — ответил он уверенно.
Ворзель встретила их тишиной и красотой природы: они ловили рыбу у озера, грелись у костра по вечерам и разговаривали обо всём подряд… Тарас старался отвлечься от мыслей о сыне – хотя бы ненадолго забыть о боли внутри.
На третий вечер они снова сидели у огня под звёздами; вдруг Тарас нарушил молчание:
— Игорь… а как думаешь… правильно ли я поступил?
Игорь задумчиво смотрел в пламя несколько секунд:
— В чём именно?
— Что отказал сыну…
Игорь долго молчал прежде чем заговорить:
— Слушай… есть такая вещь – границы… Когда человек начинает их устанавливать – окружающие обижаются… Потому что привыкли к твоей уступчивости… И когда впервые слышат «нет» – воспринимают это как предательство…
