— Богдан, выходит, ты почти всю свою зарплату отправляешь Любови, а сам живёшь за мой счёт!
Леся держала в руках телефон мужа. Синий свет экрана подсвечивал список переводов. Каждый месяц — ровно в день получения зарплаты.
Богдан молча сидел на диване.
— Я случайно наткнулась, — продолжала она. — Заглянула. А там… почти вся твоя зарплата уходит Любови.
Он повернулся к ней. Лицо стало пепельным.
— Леся…
— Не надо вот этого «Леся»! Мы уже два года арендуем эту квартиру. Всё оплачиваю я — еду, коммунальные услуги, интернет. А ты что делаешь?
Богдан подошёл к столу и опустился на стул. Руки аккуратно положил на поверхность.
— Она одна осталась, — произнёс он негромко. — У неё пенсия мизерная.
— А у нас что? — Леся бросила телефон на диван с раздражением. — Мы по-твоему миллионеры?
Это было непривычно даже для неё самой: она никогда не повышала голос и не устраивала сцен. Но сейчас кричала — и сама удивлялась этому.
— Мы молоды ещё, — сказал Богдан спокойно. — Успеем заработать.
— Когда именно? — Леся села напротив него. — В каком году, Богдан? Тебе уже тридцать два, мне двадцать девять. Когда мы начнём жить по-настоящему?
Он опустил взгляд на столешницу и провёл пальцем по старой царапине.
— Я думал… ты поймёшь меня.
— Что именно я должна понять?
— Что Любовь важнее…
Вот оно прозвучало вслух.
Леся поднялась и подошла к окну. Во дворе дети гоняли мяч между гаражами. Всё просто: бегают, кричат, играют по понятным правилам.
— Важнее чего? — спросила она тихо, не поворачивая головы.
— Важнее… всего остального…
— А я тогда кто? Просто «остальное»?
Богдан поднял глаза на неё:
— Ты не понимаешь… У неё никого больше нет кроме меня…
— А у меня кто есть? — Леся резко обернулась к нему лицом. — У меня ведь тоже только ты один!
Он сделал шаг навстречу:
— Но ты же молодая…
И тут до Леси дошло всё сразу: он её не видит вовсе. Для него существует только мать – пожилая женщина с вечными жалобами: то соседи мешают спать, то хлеб снова подорожал…
— Богдан… скажи мне честно… Ты вообще хочешь детей?
Он замер в нерешительности:
— Детей?..
— Да! Наших с тобой детей!
— Ну… когда-нибудь…
— Когда-нибудь?! Через сто лет?!
— Леся!
— Что «Леся»? Ответь прямо! Когда ты собираешься стать настоящим мужем? Или ты так и планируешь оставаться сыном Любови до конца жизни?
Богдан отвернулся:
— Она всю жизнь посвятила мне…
Леся горько усмехнулась:
— А я чем занимаюсь последние годы?
Она подошла к шкафу и достала сумку. Начала собирать вещи без лишних слов…
— Куда ты собралась?
Она посмотрела ему в глаза:
— Не знаю точно… Наверное, туда, где смогу быть сама собой…
Он попытался возразить:
— Но ведь у тебя нет своего жилья…
Она остановилась у двери:
― Вот именно… У меня ничего своего нет вовсе…
Потому что всё твоё отдаётся Любови.
Дверь закрылась тихо за её спиной.
Богдан остался один в комнате. Он взял телефон со стола: новое сообщение от матери —
«Богданчик, а когда деньги придут? Продукты заканчиваются».
Он перевёл взгляд в окно: дети продолжали играть во дворе; мяч угодил прямо в лужу – брызги разлетелись во все стороны; кто-то заплакал от досады или боли…
И вдруг вспомнилось: как Леся впервые пришла к нему домой; как варила суп; как выбирала шторы; как говорила —
«Наш дом». Наш общий дом…
А потом каждый день звонила мама и спрашивала:
