Они молчали. За окном грохотали строительные работы — рабочие поднимали бетонные плиты, скрипел кран. Новый дом медленно вырастал этаж за этажом.
— Леся, — произнёс Богдан. — А если я попробую?
— Что именно?
— Научиться… любить иначе.
Она задержала на нём взгляд.
— Богдан, мне в декабре тридцать исполнится.
— И что с того?
— То, что у меня нет времени быть частью твоих экспериментов.
Он кивнул:
— Я понял тебя.
— Нет, не понял, — сказала Леся и распахнула дверь. — Но это уже твоя забота.
Богдан вышел. Спустился по лестнице и сел в машину.
И вдруг осознал: Любовь его не отпустит. Никогда. Потому что боится остаться одна. А он боится её обидеть.
Но Леся уже одна. И он теперь тоже одинок.
Зазвонил телефон. Это была Любовь:
— Богдан, как у тебя дела?
— Плохо, мам…
— Что случилось?
— Леся ушла от меня…
— Ну и слава Богу, — ответила она без промедления. — Она тебе не подходила.
— Почему ты так думаешь?
— Слишком независимая она была. Тебе нужна другая женщина.
— Какая же?
— Та, которая будет уважать меня.
Богдан выключил двигатель:
— Мам… а ты сама меня уважаешь?
— Что за глупости ты говоришь?
— Это не глупость… Ты уважаешь мой выбор?
Наступила тишина на другом конце провода.
— Мам, я хочу услышать ответ…
Любовь вздохнула:
— Я устала сейчас… Давай потом поговорим…
Она отключилась первой.
Он остался сидеть в машине и смотрел на стройку: краны двигались неспешно, здание росло вверх день за днём…
А его жизнь будто застыла на месте уже два года подряд — как будто заморожена изнутри.
Он завёл мотор и направился домой.
Дома набрал номер Леси:
— Леся… я кое-что понял…
— Что именно?
— Что я просто трус…
— И дальше? Богдан…
— Подожди… Дай договорить… — Он начал шагать по комнате туда-сюда. — Всю жизнь боялся огорчить маму… А тебя ранил каждый день…
— Да…
Он остановился:
— Это неправильно… Я хочу попробовать всё изменить…
Повисла пауза в трубке.
Наконец она сказала:
— Не хочу…
Он тихо спросил:
— Почему?..
Её голос был спокойным:
— Потому что ничего не поменяется…
Он возразил:
― Всё может измениться…
― Нет, Богдан… Ты снова будешь обещать… Потом Любовь заплачет… И всё вернётся обратно…
― А если нет?..
― Не верю… Всё… Правда… Я устала…
Связь оборвалась первой с её стороны.
Он просидел на кухне до самого вечера: думал о матери, о Лесе и о себе самом…
Телефон звонил снова и снова — Любовь волновалась. Он не отвечал ей больше ни разу тем вечером…
А потом поднялся со стула, оделся и поехал к ней домой.
― Богдан! ― она бросилась ему навстречу у порога. ― Ты где был? Я места себе не находила!
― Мам… присядь…
Любовь опустилась в кресло; руки сложила на коленях аккуратно и ждала ответа глазами сына.
― Мам… ты ведь меня любишь?..
― Конечно люблю!
― Тогда отпусти меня…
Она нахмурилась:
― Куда это «отпусти»?..
― Жить своей жизнью… Самостоятельно…
Наступило долгое молчание перед её ответом:
― А как же я?.. ― прошептала она наконец…
Богдан посмотрел ей прямо в глаза:
― А как же я?..
И впервые заметил: мама стала совсем другой — седая прядь пробежала по вискам, лицо покрыли морщины; маленькая стала какая-то…
― Мам… тебе шестьдесят восемь лет уже…
― Ну и что с того?..
― Мне тридцать два… Я хочу создать семью…
Она попыталась возразить:
― Я ведь тебе ничего не запрещаю…
Он покачал головой:
― Запрещаешь… Каждый день… Каждым своим звонком или словом…
Любовь расплакалась тихо:
― Я ведь не хотела так…
Богдан мягко сказал ей в ответ:
― Хотела… Просто по-своему… Но это неправильно…
Он подошёл ближе и обнял её крепко-крепко:
― Мам… я буду звонить тебе… Приезжать иногда… Помогать всегда буду… Но не ежедневно…
Она всхлипнула сквозь слёзы:
– А если мне станет плохо?..
