Следующие полчаса прошли в рабочей обстановке: оформление бумаг, проставление подписей и печатей, копирование документов. Когда всё было завершено, Наталья и Павел вышли на улицу. Яркое весеннее солнце резало глаза после полумрака офиса.
— Прости меня, — негромко произнёс Павел. — Я должен был поддержать тебя гораздо раньше.
Наталья сжала его ладонь.
— Главное, что ты сделал это сейчас. Но почему именно сегодня?
Павел на мгновение замолчал, наблюдая за потоком машин.
— Вчера Ярослав спросил меня: «Папа, а почему бабушка всё время ругает маму?» И я не знал, что ему ответить. Тогда я понял — дети всё видят и понимают. Они учатся у нас. Если я буду молчать дальше, Ярослав вырастет таким же бесхарактерным человеком, как я был до сих пор. А Маричка решит, что нормально терпеть унижения в молчании.
Он повернулся к жене лицом.
— Перед смертью папа сказал мне: «Береги Наталью. Она у тебя сокровище, а ты этого не замечаешь». Он оказался прав. Я действительно был слеп.
— Был, — с лёгкой усмешкой подтвердила Наталья. — Но теперь вроде бы прозрел.
Они шли по весенней улице рука об руку — как когда-то в начале их совместной жизни. Наталья понимала: свекровь не простит им этого шага, будет пытаться вмешиваться и настраивать родных против них. Но теперь это уже не имело прежнего значения. Потому что впервые за десять лет она ощутила себя не чужой женщиной в доме мужа, а настоящей супругой рядом с мужчиной, который стал ей опорой.
— Знаешь… — сказала она задумчиво. — Твой отец был очень мудрым человеком. Он верил в тебя и предусмотрел всё заранее с этой квартирой. Он дал нам возможность начать заново — по-настоящему вместе.
— Как думаешь… мама смирится?
— Вряд ли, — честно ответила Наталья. — Но нам больше не нужно её согласие или одобрение. Мы взрослые люди со своей семьёй и сами вправе решать свою судьбу.
Тем же вечером Ирина сидела на кухне у сестры и жаловалась на непокорного сына и хитрую невестку. Валентина слушала её рассеянно, помешивая суп в кастрюле.
— Может быть… Ирочка… ты действительно перегибала палку? — осторожно заметила она после паузы. — Всё-таки Наталья десять лет рядом была: детей тебе приводила…
— Ты тоже теперь против меня? — вспыхнула Ирина.
— Да нет же… просто подумай сама… Ты ведь помнишь свою свекровь? Как она тебе жизнь отравляла? Как постоянно придиралась? Тогда ты говорила мне: никогда так со своей невесткой поступать не будешь…
Ирина умолкла; воспоминания о покойной матери Мирона нахлынули неожиданно резко и живо перед глазами предстали сцены из прошлого: властная женщина с тяжёлым характером считала Ирину недостойной их семьи из города только потому, что та была из деревни.
— Это другое… — пробормотала она упрямо, но голос звучал уже менее уверенно.
— Другое? — Валентина присела напротив сестры за столик. — А мне кажется наоборот: история повторяется один в один… Только теперь ты на месте той самой свекрови… А Мирон ведь видел это всё своими глазами! Потому он тогда квартиру оформил на Наталью – чтобы уберечь её от того же ада… Точно так же он когда-то защищал тебя от своей матери…
Ирина молча смотрела в чашку с остывшим чаем; внутри неё боролись обида и осознание правды сестриных слов… Она понимала – Валентина права… Но признать это означало признать собственное сходство с женщиной из прошлого – той самой свекровью, которую она презирала всю молодость…
— Уже поздно что-то менять… — глухо произнесла она наконец.
— Никогда не поздно! – твёрдо возразила Валентина.– Позвони им! Попроси прощения! Павел твой сын – он поймёт! А Наталья добрая – если увидит искренность твоих слов – простит тоже!
Но Ирина лишь покачала головой… Её гордость – та самая гордость, которая когда-то мешала принять её собственной свекрови – теперь мешала ей самой сделать шаг навстречу… Замкнутый круг повторялся вновь…
А тем временем в другом районе города Наталья укладывала детей спать… Маричка прижалась к плюшевому зайцу и спросила:
— Мамочка… а почему бабушка кричала на тебя?
Наталья погладила дочку по волосам:
— Бабушка просто расстроилась сегодня… Иногда взрослые тоже спорят между собой…
