— А она больше к нам не придёт? — с тревогой спросил Ярослав с соседней кровати.
— Придёт, — уверенно ответил Павел, появляясь в детской. — Бабушка вас любит. Ей просто нужно немного времени, чтобы остыть.
Когда дети уснули, Наталья и Павел вышли на балкон. Внизу мерцали огни города, вдали доносились звуки машин.
— Ты правда думаешь, она вернётся? — спросила Наталья.
— Мама упрямая, но не лишена разума. Со временем поймёт: внуки важнее гордости. И ты… ты ведь не против?
Наталья задумалась. Десятилетние обиды не исчезают за один день. Но она видела, как дети тянутся к бабушке несмотря ни на что. И понимала: разрывать эту связь нельзя.
— Если она придёт с добром — я не стану возражать. Но только по нашим правилам, Павел. Больше никаких унижений и попыток диктовать условия. Я больше молчать не намерена.
— И правильно, — сказал муж, обняв её за плечи. — Отец был прав: ты у меня настоящая драгоценность. Я никому тебя не дам в обиду. Даже ей.
Прошло три недели. Ирина сидела одна в своей квартире. Телевизор что-то бубнил о погоде, но она его почти не слышала. На столе лежал телефон, и взгляд то и дело возвращался к нему. Вчера Валентина рассказала ей о том, что у Марички в садике утренник — внучка будет снежинкой. Раньше Ирина всегда ходила на такие праздники: снимала видео, хвасталась перед подругами талантами детей.
Чувства бабушки боролись с уязвлённой гордостью — и проигрывали.
В конце концов она взяла трубку и набрала номер сына. Гудки казались бесконечными.
— Алло, мам? — голос Павла прозвучал настороженно.
— Павел… — Ирина запнулась; слова извинения застряли где-то глубоко внутри. — Я… когда у Марички утренник?
— Завтра в десять утра.
— Можно мне прийти?
Наступила пауза; женщина услышала шёпот сына с женой на заднем плане.
— Приходи, — наконец сказал он. — Но давай договоримся: никаких сцен и упрёков. Ты приходишь как бабушка… а не как раньше.
— Хорошо… — тихо произнесла Ирина.
На следующий день она появилась в садике за пятнадцать минут до начала праздника. Наталья с Павлом уже заняли места в первом ряду. Увидев свекровь, Наталья кивнула ей в знак приветствия: без улыбки, но и без прежней холодности во взгляде.
— Здравствуйте, Ирина.
— Приветствую тебя, Наталья.
Они устроились рядом; между ними повисло неловкое молчание… Пока на сцену не вышли дети – всё остальное сразу потеряло значение. Маричка сияла от радости в костюме снежинки; заметив бабушку среди зрителей рядом с родителями – радостно замахала рукой.
После утренника они уже расходились по домам, когда Ирина неожиданно сказала:
— Костюм очень красивый… Ты сама шила?
— Да… два вечера ушло на это…
— Молодец… У меня бы терпения точно не хватило…
Это прозвучало почти как комплимент – первый за последние десять лет.
Путь к примирению оказался долгим и непростым: Ирина так никогда и не извинилась вслух – гордость мешала сделать этот шаг первой… Но критиковать Наталью перестала; больше без приглашения не приходила и навязчиво себя не вела… А Наталья со своей стороны тоже решила оставить прошлое позади – напоминать о старых обидах смысла уже не было…
Через год они спокойно сидели за одним столом на дне рождения Ярослава – обсуждали школьные успехи мальчика и строили планы на лето… Свекровь с невесткой так никогда и не стали близкими подругами – слишком многое разделяло их… Но уважать границы друг друга научились…
Квартира же – причина прежнего конфликта – действительно была обменена на две однокомнатные: одну оформили на Ярослава, вторую – для Марички… Мирон был бы доволен: его замысел воплотился… Внуки получили своё жильё; а семья через испытания стала крепче…
Иногда по вечерам Ирина вспоминала тот день у нотариуса… И признавалась себе самой – только себе! – что Наталья оказалась сильнее и мудрее, чем ей казалось раньше… Что покойный муж возможно был прав тогда – доверив будущее детей именно ей…
