— Ладно. Я подумаю.
Прошла неделя. Кристина хранила молчание, старалась держаться от меня подальше. Ночевала на диване, избегала разговоров.
Я пытался начать диалог:
— Кристин, может, поговорим?
— Говорить не о чем.
— Ты сердишься на меня?
— Я сама не понимаю, на кого злюсь. На тебя, на папу, на себя.
— Почему на себя?
— Потому что я была плохой дочерью. Редко приезжала к папе. Почти не помогала. А ты помогал. И он это оценил.
— Кристина, ты вовсе не плохая дочь. Ты работала и воспитывала ребёнка. У тебя просто не было свободного времени.
— А у тебя было?
— Я взял отпуск ради этого.
— Почему?
— Хотел помочь ему в трудный момент.
— Или хотел получить наследство?
Я промолчал и ушёл в другую комнату.
Через две недели Алёна подала иск в суд с требованием признать завещание недействительным — утверждала, что Григорий был невменяем из-за болезни и приёма медикаментов.
Кристина к иску не присоединилась. Но и меня открыто не поддержала.
Суд назначили через месяц. Я нанял юриста. У Алёны тоже появился адвокат.
На первом заседании судья задала вопрос:
— Максим, вы знали о содержании завещания заранее?
— Нет, узнал только во время оглашения у нотариуса.
— Вы просили Григория оформить завещание в пользу вашей дочери?
— Нет, такого разговора не было.
— Вы обсуждали с ним вопросы наследства?
— Нет. Он сам сказал, что хочет составить завещание. Я лишь помог ему добраться до нотариуса и ждал за дверью. Что именно он написал — мне неизвестно было до последнего момента.
Адвокат Алёны поднялся:
— Ваша честь, Максим провёл с покойным два месяца перед оформлением завещания. У него была возможность повлиять на решение — убеждать или манипулировать им.
Судья уточнила:
— Есть ли у вас доказательства давления или влияния?
Адвокат ответил:
— Сам факт содержания завещания говорит об этом: всё имущество передано трёхлетнему ребёнку в обход родных дочерей — это странно для здравомыслящего человека.
Мой адвокат возразил:
— Нотариус подтвердил полную дееспособность Григория при подписании документа: он прошёл проверку понимания сути происходящего и поставил подпись лично.
Адвокат Алёны парировал:
— Нотариус мог ошибиться или быть заинтересованным лицом.
Судья отрезала:
— Обвинения против нотариуса голословны. Есть ли медицинские документы о невменяемости покойного?
Адвокат кивнул:
— Он принимал сильнодействующие обезболивающие препараты — они влияют на восприятие реальности и ясность мышления.
Судья потребовала предоставить медицинские заключения по этому поводу, после чего заседание перенесли ещё на месяц вперёд.
Когда я вернулся домой, Кристина сидела за столом с чашкой чая в руках.
Она спросила тихо:
— Как всё прошло?
Я ответил спокойно:
— В целом нормально… Алёна пытается доказать невменяемость твоего отца через судмедэкспертизу и лекарства…
Кристина помолчала немного и вдруг спросила прямо:
— Макс… скажи честно… ты просил папу всё оставить Ярине?
Я посмотрел ей прямо в глаза:
— Нет… Не просил… Клянусь тебе этим…
Она опустила взгляд:
— Но ты доволен тем решением?
Я покачал головой:
— Нет… Это только разрушает нашу семью…
Она посмотрела снова внимательно:
— Но деньги ведь тебя не смущают?
Я вздохнул глубоко:
― Эти средства принадлежат не мне — они Ярины… Моё дело лишь управлять ими до её совершеннолетия…
― И ты можешь распоряжаться ими как захочешь…
― Да… но я этого делать не стану… Открою счёт на имя Ярины… положу туда все средства… квартиру сдам — арендные поступления тоже туда пойдут… Когда ей исполнится восемнадцать — она получит всё без остатка…
― Обещаешь?..
― Обещаю…
Кристина кивнула едва заметно… но по глазам я понял: она мне всё ещё не верит…
Прошло два месяца… Судебное разбирательство продолжалось… Алёна представила медицинские документы: выписки из истории болезни и рецепты обезболивающих препаратов… Её адвокат утверждал: Григорий находился под влиянием лекарств и потому был неспособен принимать разумные решения…
Мой юрист вызвал нотариуса для дачи показаний…
Та подтвердила уверенно:
― Григорий был абсолютно адекватен во время визита ко мне… Он ясно отвечал на все вопросы… понимал последствия своих действий… У меня нет сомнений в его дееспособности…
Адвокат Алёны попытался возразить снова:
― Но ведь он принимал сильные препараты…
Нотариус спокойно ответила ему:
― Приём лекарств сам по себе ещё ничего не доказывает… Многие люди живут с хроническими болями и принимают медикаменты ежедневно – это никак не влияет на их способность мыслить здраво…
Судья обратилась ко мне напрямую:
― Максим… как вы думаете – почему Григорий решил оставить имущество внучке вместо дочерей?..
Я немного подумал перед ответом…
― Точно сказать трудно… Возможно – он хотел обеспечить будущее для Ярины: квартира, средства для учёбы… Он очень её любил…
Судья заметила строго:
― Но ведь он любил также своих дочерей…
Я кивнул утвердительно…
― Конечно… но возможно – он считал их уже взрослыми людьми… самостоятельными женщинами со своей жизнью… А Ярина – ещё ребёнок… ей нужна защита и опора…
Адвокат Алёны вмешался снова язвительно:
― Или же он просто хотел передать контроль над имуществом вам…
Я ответил твёрдо:
― Я никогда этого контроля ни у кого не просил…
Он усмехнулся едва заметно:
― Но вы его получили…
Разбирательство длилось четыре месяца подряд…
В итоге суд вынес решение следующим образом:
― Оснований для признания завещания недействительным судом установлено не было… Григорий находился в здравом уме при оформлении документа… Завещание составлено добровольно и остаётся действующим согласно закону…
