Оксана с усталостью опустилась на стул. Облегчения она не почувствовала, но тревога куда-то исчезла. Сама себе удивляясь, она подумала: вот теперь я действительно дома.
– Оксана, что ты маме наговорила? – голос Дмитрия в трубке звучал раздражённо и с упрёком. – Она вся в слезах, тебе её совсем не жаль?
Оксана глубоко вдохнула и постаралась ответить спокойно, не поддаваясь эмоциям.
– Я просто сказала правду, Дмитрий. Эта квартира и всё, что в ней находится — моё. Если вам с мамой это не по душе, то это уже ваши трудности.
– Но я же там жил! – в его голосе звучала привычная самоуверенность. – У меня есть право…
– Право на что? – перебила его Оксана, уже не сдержавшись. – На то, что я заработала до того, как мы познакомились? Или на то, что я копила деньги, пока ты развлекался? На что именно ты претендуешь?
В трубке повисло молчание.
– Послушай, давай договоримся мирно… – наконец произнёс он.
– Мирно было бы — не изменять жене со своей коллегой, – ответила Оксана холодно.
Наступила долгая пауза. Потом он сказал:
– Хорошо. Я сам приеду. Надо поговорить.
Она только успела положить трубку обратно на базу телефона, как снова раздался звонок. Теперь звонила тётя Дмитрия — Марта.
– Оксаночка, родная моя… ну зачем ты так? – голос женщины звучал напыщенно-жалостливо. – Ганна вся в слезах, Дима переживает… Неужели нельзя решить всё по-хорошему?
– А что вы называете «по-хорошему»? – спокойно уточнила Оксана. – Просто отдать своё имущество?
– Ну зачем же так резко? – продолжала уговаривать Марта мягким голосом. – Всегда можно найти компромисс… Ну отдай хотя бы технику — телевизор там или стиралку… Дима ведь ими пользовался!
– Прошу вас без сказок. – Оксана ощутила нарастающее раздражение и едва удержалась от резкости в тоне. – Он пользовался — да. Но покупала всё это я сама. Все чеки у меня сохранились — хотите убедиться?
– Деньги… чеки… какая мелочность! – протянула тётя Дмитрия с пренебрежением в голосе. Будто всё это ничего не значило вовсе. – Неужели ты настолько приземлённая? А как же доброта и человечность?
Оксана усмехнулась про себя: слово «человечность» прозвучало особенно лицемерно.
– Доброта? – переспросила она чуть насмешливо. – Это когда ты не рушишь чужие семьи и не вмешиваешься туда, где тебя никто не звал… И уж точно доброта — это не требовать прощения за собственную беспринципность.
На другом конце провода снова воцарилась тишина; напряжение внутри постепенно стало отпускать.
Спустя некоторое время снова раздался звонок от Дмитрия:
– Оксана… ну зачем ты так поступаешь? Мама вся издергалась…
Не говоря ни слова больше, она завершила вызов одним нажатием кнопки отбоя.
Прошло около получаса — зазвонил другой телефонный аппарат: снова Марта звонила; потом подключился брат Дмитрия; затем ещё кто-то из родственников или знакомых… Все говорили одно и то же: «Будь человечной», «Прояви доброту», «Найдите компромисс»…
Оксана молча слушала их речи сквозь стекло окна и ни о чём не жалела.
Примерно через час кто-то позвонил в дверь квартиры.
Открыв её, Оксана увидела на пороге Ганну вместе с двумя крепкими мужчинами с подозрительно знакомыми лицами.
– Вот привела грузчиков! – заявила Ганна с торжествующей интонацией в голосе. – Сейчас будем выносить вещи!
Оксана шагнула вперёд и твёрдо перегородила им путь своим телом:
– Ничего отсюда выносить вы не будете! – сказала она решительно и скрестила руки на груди.
