— Передай это своему юристу. Пусть подаёт встречный иск или заявление. Я готова дать показания — и против свекрови, и против себя. Пусть меня лишат лицензии, накажут — я не возражаю. Но она должна понести ответственность.
Он поднялся, коротко кивнул и вышел. Я осталась одна на кухне с папкой документов и странным ощущением, будто всё происходящее — не со мной.
На следующий день Оксана внимательно изучила бумаги. В её глазах вспыхнул боевой огонёк.
— Дарина, это просто находка. С такими уликами мы не только отстоим твою квартиру — мы можем подать на неё за мошенничество, клевету и попытку присвоения чужого имущества. Ей грозит реальный срок.
— Реальный? — я опешила. — Это возможно?
— Безусловно. Фальсификация бумаг, ложные показания, сговор с нотариусом — всё это уголовные статьи.
Я задумалась. Часть меня жаждала справедливости, хотела наказания для свекрови. Но другая… просто устала от бесконечной борьбы.
— Оксана, а можно как-то иначе?
— Что ты имеешь в виду?
— Я не хочу её посадить. Мне нужно только одно: чтобы она оставила меня в покое навсегда.
Оксана прищурилась:
— У тебя есть план?
— Возможно…
Я набрала номер свекрови. Её голос звучал холодно и раздражённо:
— Что тебе нужно?
— Хочу встретиться и поговорить.
— Нам не о чем разговаривать.
— Думаю, найдётся повод. Особенно после визита нотариуса Виталия ко мне домой.
Наступила долгая пауза.
— Что он тебе сказал? — голос дрогнул.
— Всё рассказал. И принёс подтверждающие документы. Завтра в два дня приходи в кафе «Старе місто». Одна. Обсудим дальнейшие шаги.
Я отключилась. Сердце стучало как бешеное. Оксана взглянула на меня с уважением:
— Ты действуешь жёстко.
— Я просто хочу покоя в своей жизни.
На следующий день она пришла ровно к двум часам дня: бледная, измождённая, с тёмными кругами под глазами и заметной нервозностью в движениях. Села напротив меня за столик и сцепила пальцы перед собой.
— Чего ты добиваешься?
Я достала папку из сумки и положила перед ней на столешницу. Она раскрыла её дрожащими руками, пробежалась взглядом по содержимому — лицо побелело ещё сильнее.
— Откуда у тебя это?
— Это уже не имеет значения. Главное то, что теперь я могу обратиться в суд — и ты получишь срок по полной программе.
Она молчала, крепко сжимая листы бумаги пальцами так сильно, что костяшки побелели.
— Тебе нужны деньги?
— Нет. Мне нужно одно: чтобы ты официально отказалась от любых прав на мою квартиру — документально у нотариуса всё оформивши́шься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́мься́ оформлено официально у нотариуса… И чтобы больше никогда — слышишь? Никогда! — ты не появлялась в моей жизни ни сама, ни Назар тоже!
Она прищурилась:
— А если я откажусь?
Я посмотрела ей прямо в глаза:
— Тогда завтра эти документы окажутся у следователя уголовного розыска. И тебе грозит минимум пять лет лишения свободы по совокупности статей… Решай сама.
Свекровь сидела молча несколько минут, глядя куда-то мимо стола… Потом тихо произнесла:
— А если я подпишу… ты уничтожишь эти материалы?
