— Я знала, что ты приедешь, — произнесла она вместо приветствия. — Только не устраивай сцен. У меня давление.
— Мама, как ты могла так поступить? — Владислав замер в центре комнаты, растерянно перебирая пальцами. — Двенадцать лет! Мы столько вложили в этот дом!
— И пользовались им всё это время, — спокойно заметила Татьяна, направляясь на кухню. — Садись. Давай поговорим по-взрослому.
Они уселись за стол. Марта попыталась выйти из комнаты, но Владислав остановил её:
— Нет уж, оставайся. Это касается и тебя.
— Владислав, ты должен понять, — начала Татьяна, разливая чай с видом человека, которому нечего скрывать. — Марте нужна была срочная помощь. А у меня только дача и оставалась. Ты же знаешь: пенсия у меня мизерная.
— А мы? — тихо спросил Владислав. — Мы с Кристиной и дети… Разве мы тебе безразличны?
— Не передёргивай факты, — поморщилась Татьяна. — Вы жили на даче двенадцать лет и ни копейки за это не платили. А Марте сейчас нужны средства на жильё.
— Мама! Мы не просто жили там! Мы вложили в этот дом сотни тысяч гривен! И сколько сил туда ушло — ты хоть представляешь?
— Именно так: вы вкладывались в мой дом, — спокойно ответила Татьяна и сделала глоток чая. — Я вас об этом не просила. Это было ваше решение.
Владислава охватило чувство удушья от обиды и ярости.
— Ты хоть понимаешь значение этой дачи для нас? Это был наш второй дом! Дети там выросли! Данило каждое лето ходил на рыбалку к своему любимому месту с карасями! София разводила цветы!
— Найдёте другую дачу, — пожала плечами мать. — Вы уже взрослые люди.
В этот момент хлопнула входная дверь: в квартиру вошла Кристина. Владислав вздрогнул от неожиданности.
— Татьяна… — голос Кристины дрожал от напряжения. — Вы хоть осознаёте последствия своих действий?
— Кристина, не начинай снова… — устало махнула рукой свекровь. — Я уже всё объяснила Владиславу…
— Что именно вы ему объяснили? Что продали наш дом? Дом, куда ушли все наши сбережения? Где мы прожили двенадцать лет? А дети? О них вы подумали?
— А вы когда о Марте думали? Когда ей срочно понадобились деньги на первый взнос? Отказали же! Сами говорите: каждая копейка на счету! Но на дачу деньги находились!
— Потому что это было наше жильё! Мы с Владиславом выплачиваем ипотеку за квартиру и растим двоих детей!
— Вот там и живите дальше! — резко ответила свекровь. — А дача была моей собственностью. И я решила помочь дочери…
Она осеклась, но всем стало ясно: «а не вам».
Кристина опустилась на стул; казалось, силы покинули её мгновенно.
— Как можно так поступать со своими близкими?.. Даже не предупредить…
Татьяна тяжело вздохнула:
— Потому что знала: начнётся скандал… Начнёте давить на жалость… убеждать… А у Марты времени не было совсем…
— А нам теперь что делать?! Всё лето дети проведут в душной квартире среди бетона!
Татьяна повысила голос:
— Когда у тебя будет своё имущество – тогда и распоряжайся им как хочешь! А эта дача принадлежала мне – я сама решаю её судьбу!
Комната погрузилась в тягостную тишину. Марта сидела с опущенными глазами; Владислав смотрел на мать так, будто видел её впервые.
Наконец он произнёс:
— Да… твоя… Всё верно… А я-то думал – наша общая… семейная… Поэтому и вкладывался всей душой… Надеялся детям оставить…
Мать лишь отмахнулась:
— У вас есть квартира – этого достаточно для ваших детей.
Владислав повернулся к жене:
— Дома они?
Кристина кивнула:
— У соседки оставила… Данило плачет… Не может понять – почему нам нельзя остаться там… Почему чужие теперь распоряжаются нашим местом…
Татьяна поморщилась от этих слов, но промолчала.
Владислав посмотрел прямо ей в глаза:
— За сколько ты её продала?
Мать ответила резко:
— Это тебя не касается.
Марта заговорила едва слышно:
— Два миллиона гривен… Ниже рыночной цены… Но нам нужно было срочно…
Кристина рассмеялась сухим горьким смешком:
– Два миллиона?! Да мы только на ремонт потратили больше миллиона за эти годы!.. Не говоря уже о труде…
Татьяна поднялась из-за стола:
– Никто вас об этом не просил… Хватит устраивать спектакль… Это была моя собственность – я имела полное право ею распорядиться…
Владислав тоже поднялся со стула:
– Пошли отсюда, Кристина… Нам тут больше нечего делать…
