— Наталья, Надя, — тяжело выдохнул он, — сейчас действительно неподходящий момент. Изяслав болеет. Давайте вы навестите нас, когда ему станет лучше.
Наталья вспыхнула от негодования.
— Значит, теперь ты на её стороне? Против родной матери? Против сестры?
— Здесь не о сторонах речь, — с усталостью в голосе ответил Святослав. — Просто наш сын нездоров. Нам всем нужно немного тишины и покоя.
Когда дверь за возмущёнными родственницами закрылась, в квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушённым всхлипыванием ребёнка. Леся молча вошла в детскую комнату, прижала сына к себе, и тот постепенно успокоился в её тёплых объятиях.
Святослав замер у порога, не решаясь войти.
— Прости меня… — наконец произнёс он. — Я не осознавал, насколько тебе тяжело приходится.
Леся повернулась к нему. В её взгляде читалась усталость вперемешку с твёрдой решимостью.
— Святослав, так больше продолжаться не может. Я ставлю условие: ты должен сам поговорить с сестрой и объяснить маме, что я здесь не отдыхаю. Это твои родственники — тебе с ними разбираться. Иначе я просто сломаюсь от этих бесконечных недоразумений. Ты понимаешь?
Он кивнул и опустил взгляд.
— Завтра наберу маме и всё ей скажу, — пообещал Святослав, присаживаясь на край кровати. — И Наде тоже напишу. Им пора понять: у нас своя семья.
Прошёл месяц. Леся сидела на кухне перед ноутбуком и завершала удалённый проект для новых клиентов Юстины. Изяслав играл в манеже рядом — полностью выздоровевший и бодрый.
После того разговора многое изменилось — пусть не кардинально, но ощутимо. Надя и свекровь перестали звонить сразу же после конфликта; однако молчание оказалось недолгим: уже через неделю начали приходить сообщения как ни в чём не бывало.
«Лесечка, а можешь прислать рецепт того пирога?», «Святославчик, спроси у Леси про сироп от кашля», «Как там мой любимый внучек?» — Наталья действовала так буднично и непринуждённо, будто никакой ссоры вовсе не было.
Надя тоже попыталась вернуться к прежнему общению: «Слушай, мне срочно надо подменить девочку на работе… Может Марта побудет у вас пару часов?» Святослав ответил коротко и жёстко: «Нет». После этого сестра исчезла почти на две недели и вдруг прислала фото Марты из кафе: «Смотрите, как повеселились!»
Родственницы словно старались сгладить ситуацию без слов извинения или изменения своего поведения.
— Забавно… — сказала Леся вечером мужу за просмотром сообщений в телефоне. — Такое чувство будто всё стерлось из их памяти… Как будто я ничего им тогда не сказала.
— Они просто не привыкли к тому, что ты умеешь отстаивать своё мнение… Для них это неожиданность,— пожал плечами Святослав.
Впервые Леся поймала себя на мысли: она больше не чувствует ни стыда перед ними, ни желания оправдываться за свои слова или поступки. Скорее наоборот – ей стало даже немного смешно от их детской манеры делать вид будто ничего не произошло.
Святослав тоже изменился: стал чаще брать заботы о сыне на себя; сам предложил Лесе искать подработку – «ты ведь профессионал своего дела – зачем терять навык?» А ещё он перестал передавать ей претензии своих родственников – как раньше бывало часто.
В тот день когда она отправила первый готовый проект заказчику и получила оплату на карту – пришло сообщение от свекрови: «Как там мой любимый внучок?» Ни слова о прошлом разговоре или извинениях… Леся только усмехнулась про себя – теперь это равнодушие к её границам уже ничуть её не задевало. Она сумела постоять за себя – это было главным достижением для неё самой.
Поздним вечером они сидели вдвоём с чаем на кухне после того как Святослав уложил Изяслава спать.
— Знаешь что самое страшное во всей этой истории? – вдруг спросила Леся тихо.
— Что именно?
— Если бы я тогда промолчала… У Изяслава была бы мама без голоса… Женщина которая позволяет обращаться с собой как угодно… Что бы он потом перенял от меня?
Она перевела взгляд на кружку с надписью «Лучший HR-менеджер», стоявшую теперь прямо посреди полки над раковиной – словно символ возвращённого достоинства. Внутри неё разливалось новое ощущение – спокойная уверенность в себе самой. Коридор был уже без коробок; полки заняли её книги; а магнитики держали расписание встреч с клиентами прямо на дверце холодильника…
— Мы теряем себя понемногу… капля за каплей… думаем «ну ладно», «это временно»… А потом вдруг понимаем что ничего своего уже нет,— продолжила она задумчиво глядя в чашку…
Святослав молчал какое-то время глядя сквозь окно где моросил осенний дождь стирающий очертания деревьев во дворе… Потом взял её руку и крепко пожал:
— Я тебя полностью понимаю… И поддерживаю… Даже если моей маме это неприятно слышать…
Тишина больше не давила своей пустотой – она стала похожа скорее на паузу между нотами мелодии их новой жизни вместе…
