— Аааа! Я больше так не выдержу! — жаловалась Леся своему мужу Мстиславу. — Мне нужно побыть одной, просто посидеть в тишине, отдохнуть, книгу почитать… А она всё время за мной ходит. Развлекай её, разговаривай, отвечай на бесконечные вопросы…
Мстислав молчал. Он не видел в этом особой беды: с утра до вечера пропадал на работе, а тёща его ни о чём не расспрашивала.
— Не сметай крошки рукой со стола — плохая примета. Надо тряпочкой, — наставляла Лариса. — Сегодня большой церковный праздник. Присядь немного, передохни. Уборку и завтра можно сделать.
— Мам, у меня завтра совсем другие дела будут, — возражала Леся.
— Почему ты борщ варишь в такой маленькой кастрюльке? Надо же в большой! Чтобы на неделю хватило. А то что это… И зачем вам эта посудомойка? Деньги зря тратите, капсулы какие-то покупаете… Раньше руками мыли и ничего! И кофемашина тоже лишняя — кофе вреден вообще-то. Папоротник держать дома нельзя — плохая примета. Выбросить надо срочно. А чего это Мстислава всё нет с работы? Он тебе звонил? Где он? С кем он? Не к добру это… Максим с Назаром уроки сделали?
— Мам! Почему ты меня спрашиваешь? Сама у них и поинтересуйся, — отвечала Леся и потирала виски: от напряжения голова раскалывалась.
— Давление померить надо… Голова как будто в тиски зажата. Или это опять магнитные бури начались? Посмотри прогноз какой-нибудь…
— Мамочка… Может ты бы вышла прогуляться немного? На лавочке у подъезда посидела бы… Какая тебе разница есть буря или нет? Прими таблетку и всё.
— А печень как же, доченька?.. Печень ведь не железная… Я этих таблеток уже столько выпила…
— Так определись уже: или печень лечим или голову спасаем! — вспылила Леся.
— Лучше спину мне разотри меновазином… Что-то прихватило сильно… У вас тут окна настежь открыты — сквозняк гуляет! Наверное продуло меня…
К концу второй недели Леся настолько измоталась от постоянного присутствия матери, что с облегчением вернулась на работу и чувствовала себя даже более уставшей, чем до отпуска.
Лариса снова отправилась домой. Опять она сидела на своём диване и часами перелистывала старый фотоальбом: среди выцветших чёрно-белых снимков были беспорядочно вставлены новые цветные фотографии. Они часто выпадали на пол. Лариса поднимала их дрожащими руками и аккуратно вкладывала обратно…
***
— Нет! Я трубку брать не буду! Меня нет дома и вообще никогда больше не будет! — заявила Леся сыну, когда тот принёс ей телефон с назойливым звонком. Опять звонила Лариса: пять вызовов подряд… Потом наступила тишина.
Ночью Леся лежала без сна в постели и думала о матери: «Как же она мне надоела… Как будто присосалась ко мне и вытягивает все силы… Всё ей от меня нужно… Восемьдесят пять лет прожила – а ведёт себя как ребёнок… Душу вымотала всю…» Она злилась так сильно, что сон никак не приходил.
***
Ранним утром Злата по привычке заглянула к Ларисе узнать: купить ли хлеба или ещё чего по мелочи из магазина. Она позвонила в дверь – никакого ответа. Тогда набрала номер телефона соседки – снова тишина в ответ. Решив постучать погромче по двери, Злата заметила странность – дверь оказалась незапертой. Она толкнула её внутрь – но створка упёрлась во что-то тяжёлое…
Заглянув через щель между дверью и косяком, Злата увидела Ларису лежащей прямо на полу коридора в непривычной позе…
Упала… Ударилась головой… Пролежала всю ночь одна… Нашли только утром…
Эти слова словно застряли эхом в голове Леси: она сидела на кухне материнской квартиры и смотрела невидящим взглядом перед собой.
«Вот так всё закончилось…» — подумала она.
Когда Леся приехала туда, матери уже не было – её увезли медики после вызова соседки Златы… Хотя помощь была уже ни к чему…
На диване сиротливо остался лежать халат с яркими красными маками – любимый халат матери… Видимо та собиралась выйти подышать воздухом во двор – сняла домашнюю одежду перед тем как переодеться для прогулки…
