Холодная, словно наледь в начале весны, она держалась вежливо, демонстрируя показную доброжелательность. А затем — будто выключили свет.
Они стали появляться всё реже, а потом и вовсе — только по особым поводам. Даже праздники перестали быть традицией: отменялись в последний момент без объяснений. Среди старых бумаг я случайно наткнулась на открытку с их первого совместного Нового года. «Мама, спасибо, что ты с нами! Любим, Назар и Кристина». На первый взгляд — трогательно, но чувствовалась фальшь, от которой подступала тошнота. Именно тогда они впервые обратились за помощью с ипотекой — якобы не справлялись. У меня как раз закончился вклад, и я решила поддержать их.
А дальше всё пошло по накатанной: то машина вышла из строя, то страховка оказалась просроченной, то налог на жильё забыли оплатить вовремя. И каждый раз расходы ложились на мои плечи. Конечно, я ощущала подвох, но старалась не придавать значения: молоды ещё — пусть устраивают свою жизнь. Я ведь искренне хотела лучшего для сына. Но когда все эти детали сложились в единую картину, стало ясно: ни сомнений больше нет, ни оправданий не осталось. В этот момент зазвонил телефон.
Незнакомый номер. «Здравствуйте, Леся? Это Алина, сестра Кристины. Вы меня помните?» Я опешила — встречались мы всего пару раз от силы. «Послушайте,» – сказала она поспешно – «у меня немного времени… Но я видела то, что Кристина писала о вас… Молчать больше не могу. Вы должны знать правду». В её голосе звучала не жалость – решимость донести важное.
«Кристина всегда так поступает», – продолжила она после короткой паузы. – «У нашей мамы раньше был Алексей — хороший человек и маму любил искренне. Так вот Кристина выставила его сумасшедшим тираном и скандалистом: убеждала маму в том, что он всё контролирует и придирается к каждому слову… Мама поверила и ушла от него… А потом выяснилось: просто он ей был не выгоден — денег особо не давал».
Я опустилась на край дивана; внутри всё сжалось до боли знакомым комком тревоги.
«Зачем ты мне это рассказываешь?» – спросила я тихо.
«Потому что вижу: она намеренно отдаляет вас от Назара», – ответила Алина твердо. – «Она делает так со всеми: если человек не готов подчиняться её правилам — он становится врагом. Она переворачивает факты так ловко… Притворяется ранимой жертвой и выжимает из людей всё возможное — деньги, доверие, статус… Пока человек полностью не истощится рядом с ней».
Я вспомнила те моменты, когда Кристина перекручивала мои слова так искусно — приписывая им подтекстовку и упрёки там, где их вовсе не было… А потом Назар смотрел на меня настороженно — будто я его обвиняла или вмешивалась слишком настойчиво… Хотя я всего лишь интересовалась его жизнью… Каждый такой разговор превращался в минное поле…
И вот теперь всё наконец-то стало ясно.
Мы говорили ещё около двадцати минут.
Алина рассказала о том, как Кристина рассылала голосовые сообщения родственникам с нарезками фраз их матери — чтобы та казалась истеричной; вспоминала её слёзы перед праздниками из-за несостоявшейся покупки дорогущей шубы; упомянула случай с бабушкой — встреча была отменена просто потому что та якобы стала «бесполезной». Всё это звучало до боли знакомо… Только теперь описано чужими словами.
Когда разговор завершился и тишина вновь наполнила комнату между старыми фотографиями и пожелтевшими открытками — пришло осознание: дело вовсе не в обиде или недопонимании… Просто внутренний голос наконец-то сказал своё решительное «хватит». Хватит оплачивать собственное изгнание из жизни сына.
На следующее утро пришло сообщение: «Мам, нам необходимо поговорить».
